На протяжении полугода мы пристально наблюдаем с экранов телевизоров, компьютеров за ситуацией, которая разворачивается на Украине, а теперь уже и в отделенных волей народа на референдуме, Луганской и Донецкой народных республиках.
Что касается Белгородского регионального отделения Комсомола, то мы с февраля месяца активно поддерживаем наших товарищей коммунистов, а также всех борцов с фашиствующим режимом правящим на территории Украины: проводим акции солидарности, собираем гуманитарную помощь в Новороссию, помогаем прибывшим к нам беженцам. Две недели назад, на семинаре совещании партактива КПРФ Центрально-федерального округа я встретила своего старого друга, секретаря Луганского горкома Максима Чаленко, это он организовывал неоднократные поездки Белгородской делегации комсомольцев, когда мы приезжали на экскурсию в музей Молодой Гвардии в Краснодон. Мы как всегда долго разговаривали о том, как они действуют в условиях военного времени и я задалась целью больше не спрашивать, а поехать и посмотреть всё сама. Об этом и договорились с Максимом и секретарем Курского горкома КПРФ, лидером фракции КПРФ Курского городского совета, Алексеем Клюевым.

Через две недели, собрав новый груз с гуманитарной помощью, я с курскими товарищами отправилась в ЛНР.   

9 окрября. Ростовская область, г.Донецк, граница Изварино — лагеря беженцев уже нет, половину жителей Луганска вновь уехали в свои дома. На границе очередь из машин и пешеходов, людей много, становимся в очередь. Встретивший нас на границе Максим Чаленко говорит, что сегодня можем не успеть, граница со стороны ЛНР закрывается в 23.00 — комендантский час. Мы успеваем секунда в секунду и проходим границу. Перейдя российскую сторону, мы видим огромную надпись ЛНР, у меня появляется улыбка. Нас встречает машина с ополченцами — коммунистами Луганска, 3 человека с автоматами Калашникова. Мы рассаживаемся так, чтобы в каждой машине был ополченец и летим на бешеной скорости в сторону Луганска. Дорога изуродована воронками от взрывов и следами от гусениц танков.

На мой вопрос почему мы так быстро едим, ополченец Саша отвечает, что на территории Луганской области до сих пор можно встретить группы диверсантов украинской армии. Мы продолжаем быстро двигаться, подъезжаем к городу Луганск. На въезде пост, мы останавливаемся, наши сопровождающие показывают бейджи ЛНР, едим дальше. Ребята довозят нас до квартиры нашего товарища, где мы останемся ночевать. В доме нет воды, как и в реальных условиях во всем городе, тем не менее нам повезло — есть свет. В квартире холодно.

10 октября. Раннее утро. Выезжаем в здание Луганского обкома КПУ, теперь это штаб ополченцев коммунистов Луганщины. По дороге ужасаемся масштабами поврежденных зданий и домов в городе. Исторического центра в реальных условиях не осталось, «патриоты Украины» старательно уничтожали его более двух месяцев. По пути заезжаем в школу — прямые попадания снарядов изрешетили её, на асфальте на входе надпись, явно сделанная самими школьниками: «Школа наша, спасибо. Только живи» и табличка: «Школа находится под охраной ЛНР. Мародерство карается по законам военного времени»...

Проезжаем мимо полностью разрушенного здания, здесь огромная очередь с бутылями. Оказывается это чуть ли не единственное место в этом районе, где можно набрать воду. 

На входе в обком возвышается красный флаг с серпом и молотом. Само здание снаружи такое же, как мы его видели 2 года назад, только много выбитых окон, а главный вход забаррикадирован. Не так давно здание было обстреляно — погибло два коммуниста, одному из которых всего 19. На входе стоят их фотографии с черной лентой. Таблички с названием обкома, где встречается слово Украина или производное заклеены листами бумаги, как и по всему городу. А некоторые умельцы даже номера на машине изменил на ЛНР.

Я рассматриваю фотографии и следы от осколков. Ко мне подходит зав. орг. отделом обкома, а теперь также, как и её муж, командир, ополченец  Аня и рассказывает, что когда прощались с погибшими во дворе обкома по ним снова  открыли огонь. «Это не единичный случай, - продолжает она — очень часто расстреливают похоронные процессии, не дают попрощаться.. Много и уничтоженных могил на самом кладбище».

Во дворе бегает собака с георгиевской ленточкой на ошейнике. «Это наша охранница, прошла с нами все», - с любовью говорит командир спецподразделения КП ЛНР Юрий. Я вглядываюсь в их лица и понимаю, что фраза «вежливые люди» не просто выдумка. Это правда. Добрые, открытые лица с глубокой печалью в глазах.

Все они сейчас живут в здании обкома. У многих в квартирах не только нет коммуникаций, тем не менее и некоторых стен, окон.

Мы заходим внутрь — навстречу в полном обмундировании выходят двое товарищей, они выезжают на дежурство к г. Щастье. Там ещё украинская армия, город почти сравняли с землей. На въезде в город дежурят ополченцы, чтобы предотвратить, в случае чего, нападение на Луганск (Щастье находится  всего в 16 км от Луганска).

Мы передаем гуманитарную помощь: увидев берцы, привезенные мной из Белгорода, ребята обрадовались, самый младший тут же снимает кеды и одевает одну из пар. Штаб коммунистов является и штабом выдачи гуманитарки. За все время, что мы были в обкоме, в здание все время приходили жители — кто-то за лекарствами, кто-то за продуктами питания.  «Также, - говорит Аня - «мы постоянно выезжаем в отдаленные районы города и села, доставляем гуманитарку сами». Очень приятно слышать от приходящих жителей в ответ на вопрос, откуда вы узнали, что здесь пункт выдачи гум.помощи, «так, все говорят идите к коммунистам, они помогут».

Мы решаем проехать город и близлежащие районы ,чтобы все увидеть своими глазами. Нас  сопровождают 3 ополченца — Антон, Аня и Женя. Антон рассказывает, что 3 раза брал ОГА Луганска, Женя, как был успешным бизнесменом, тем не менее совесть не позволили уехать и он остался воевать за город, за право говорить на русском языке. Мы едим по городу — в центре  куда-то спешат жители. В магазинах пусто, денег у населения в реальных условиях нет, бензина на станциях нет. По городу видим много коммунальщиков — город приводят в порядок: убирают, красят, налаживают кабели. Мы проезжаем мимо новый разрушенной школы, ей досталось больше, чем прежней увиденной нами, внутри даже не осталось пролетов. На входе табличка, которая рассказывает, что здесь учились молодогвардейцы. В дырах от снарядов — цветы. Ком подходит к горлу, тем не менее рядом стойкие ополченцы и я должна быть сильной. Сторож школы, подошедший чтобы дать нам интервью тихо говорит, что здесь погибло 3 человека, между которых был школьник, а также то, что в городе 52 школы и только 6 из них функционируют.

Едим на выезд из города, района Металлиста, туда, откуда наемные батальоны Коломойского обстреливали город,  туда, где шли ожесточенный бои при взятии ополченцами этого пункта, туда, где погибли наши журналисты — Игорь Корнелюк и Антон Волошин. При подъезде открывается страшная картина — дорога изуродована и искорежена, огромное количество воткнутых в землю снарядов, вся земля усыпана пустыми гильзами. Здесь также пост. На посту ополченцы, опять же, вежливые люди, проходим дальше — везде сожженые танки, машины, личные вещи наемников. Разворачиваясь в сторону города, видим его как на ладони, удобная позиция, нечего сказать. По над дорогой разгромленный лагерь, впереди видим машины комендатуры — убирают мины, снаряды, их, к слову, огромное множество. По окончанию бывших укреплений наемников, разбитый пост, сейчас представляет собой груду металла, осколков, снарядов, воткнутая искореженная табличка «Луганск» и огромный красный флаг с серпом и молотом.

Едим дальше, в село Стукалова балка. Здесь проживает 325 человек, на данный момент находится около 70. Данный населённый пункт сильно пострадал — он находится посередине между Металлистом и Щастьем. Бомбили с обоих сторон, здесь нет не пострадавшего дома. Мы идем по улице и видим как люди в спешке возводят новые стены, закрывают разбитые окна клеенкой, возводят новые крыши. Нам на встречу выходит пара — пожилые муж и жена и видя нас с камерами, приглашают к себе во двор. Дед начинает рассказывать, как наемники себя вели, когда зашли: «вылитые фашисты — забрали всю скотину, что осталась жива после бомбежек, машину, всю технику, даже сварочный инструмент. Пол дома нет...» Он замолкает и начинает плакать. Я держусь.

Пообщавшись с другими жителями мы понимаем, что село разграблено, местные рассказывают, что все отобранное «укры», так наемников и украинскую армию называют селяне, переправляют по почте к себе на Западную Украину.

Мы возвращаемся в город, заезжаем в центр. В центре мы видим полностью уничтоженный рынок — с товаром, животными в клетке, какие здесь продавались. Тем Не Менее Луганск не сдается, жизнь здесь кипит — сгоревшие стены выравнивают, красят. Проходим дальше — у памятника Ленина митинг — предвыборная акция «Бэтмана», много ополченцев, играет гимн ЛНР.

Проезжая по городу читаю на домах и остановках: «Мы — русские», «Кровь за кровь. Одесса», «ЛНР», много нарисованного российского триколора и красного стяга СССР.

Мы возвращаемся обратно. Нас встречают простым, тем не менее вкусным ужином. Я смотрю на своих товарищей и горжусь, что я коммунист, что я теперь знакома с этими мужественными, простыми и порядочными людьми и мне страшно... Я не хочу их оставлять...Боюсь, что больше их не увижу и читаю в их глазах тот же страх.

Мы выезжаем из города, проезжаем мимо сел - чем ближе к границе, тем меньше осталось от населённых пунктов, больше брошенных сожженых танков. Здесь, в Изварино шли ожесточенные бои за выход к российской границе. Кстати, для тех, кто утверждает ,что воюющая армия на стороне Украины не фашисты — так вот остановки в населённых пунктах , занятых этимим «не фашистами» сплошь изрисованы свастикой. Сейчас все они перечеркнуты красной краской.

Я смотрю в окно машины и размышляю над увиденным, по разгромленным социальным объектам — школам, больницам, поликлиникам, рынкам ясно, что стреляли не просто наугад, а целенаправленно. Мои мысли прерывает ополченец,  сидящий впереди, спрашивает разрешения закурить... да, вежливые люди, в новый раз подумала я. Мы прощаемся, я протягиваю руку и крепко жму её ставшими за столь короткий срок такими родными мне ополченцам. Они улыбаются и по-свойски меня обнимают, а я понимаю, что это теперь и моя война тоже.

По материалам сайта КПРФ