О Маршале Советского Союза А.М. Василевском беседуют историк, лауреат Государственной премии СССР Владимир Суходеев и политический обозреватель «Правды» Виктор Кожемяко.
Василевский Александр Михайлович (1895—1977). Участник Первой мировой и Гражданской войн. В 1920—1930-х годах — на командных и штабных должностях. С 1940 г. — заместитель начальника Оперативного управления Генерального штаба. В Великую Отечественную войну — заместитель начальника Генштаба, а с 1942 г. — начальник Генштаба, заместитель наркома обороны.

С февраля 1945 г. — командующий войсками 3-го Белорусского фронта. С августа 1945 г. — Главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке.

После войны — вновь начальник Генерального штаба. В 1949—1953 гг. — министр Вооружённых Сил СССР.

Место между самых главных и ответственных

— Начну, Владимир Васильевич, с примечательного факта. Недавно в издательстве «Вече» вышла книга Александра Михайловича Василевского «Дело всей жизни». Впервые увидевшая свет в 1973 году, она в своё время была переведена на многие иностранные языки, и общий её тираж был огромен. Но ведь за последние годы в нашей стране эта книга не переиздавалась?

— Да, к великому сожалению. Между тем она не только раскрывает жизненный путь выдающегося советского полководца, но и даёт глубокий, всесторонний, особо подчеркну — марксистско-ленинский анализ Великой Отечественной войны. Другими словами, выходит далеко за пределы просто мемуарной литературы, и в этом её первостепенная ценность.

— Но, видимо, забвение этой книги отражает и определённое отношение к её автору?

— Совершенно несправедливое отношение! Полководческая и военно-теоретическая деятельность маршала Василевского, на мой взгляд, не находит должного освещения ни в специальной литературе, ни в средствах массовой информации. Эта личность крупнейшего масштаба, чей вклад в нашу Великую Победу невозможно переоценить, оказалась незаслуженно затерянной в тени других известных военных и государственных деятелей. А всё-таки Василевский есть Василевский…

— Как бы вы определили его место между главных творцов Победы, если вообще возможно это сделать?

— Думаю, возможно. И место у него — одно из ведущих. Я скажу так: в годы Великой Отечественной войны главными руководителями вооружённой борьбы советского народа с фашистской Германией и её европейскими и азиатскими сторонниками были Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин, заместитель Верховного Главнокомандующего Г.К. Жуков и начальник Генерального штаба Красной Армии А.М. Василевский. Именно они в первую очередь намечали и разрабатывали буквально все крупнейшие стратегические операции и руководили ими.

Конкретно об огромной деятельности Александра Михайловича мы поговорим. Но сразу можно выделить некоторые факты, характеризующие особое её значение. Назову, например, имена тех, кто первыми в годы войны был удостоен воинского звания Маршала Советского Союза. По времени, замечу, это связано с победным завершением Сталинградской битвы. Так вот, Указом Президиума Верховного Совета СССР 18 января 1943 года маршальское звание было присвоено Г.К. Жукову, 16 февраля — А.М. Василевскому и 11 марта — И.В. Сталину.

— И Вправду, очень показательное «трио».

— Или ещё факт. Когда был учреждён высший полководческий орден «Победа», в апреле 1944 года данную награду под номером 2 получил Василевский. Как было сказано в указе, за умелое выполнение заданий Верховного Главнокомандования по руководству боевыми операциями большого масштаба, в результате которых достигнуты выдающиеся успехи в деле разгрома немецко-фашистских захватчиков. А орден данный под номером 1 получил Жуков, под номером 3 — Сталин.

— То есть опять в том же порядке…

— На что я и обращаю внимание. Позднее все трое были награждены орденом «Победа» вторично, и это, безусловно, оценка вполне заслуженная.

Рост по способностям, а не по протекции

— Начало жизни и воинского пути у Александра Михайловича во многом схоже с другими полководцами Великой Отечественной?

— Пожалуй, так. Выходец из российской глубинки. Семинарист. Выпускник юнкерского училища. Участник знаменитого Брусиловского прорыва… Для большинства будущих советских полководцев начальной военной школой стала Первая мировая, а затем Гражданская. После Октябрьской революции солдаты избрали штабс-капитана Александра Василевского командиром полка, и это, конечно, было признанием его профессиональных и человеческих достоинств.

Вступив в Красную Армию, воевал против деникинцев, антантовской Польши. Служил в Управлении боевой подготовки Красной Армии. Учился в Академии Генерального штаба…

— И далее сразу начинаются для него годы работы в Генеральном штабе?

— Сразу, осенью 1937-го. Его заметил, выделил и пригласил в Генштаб сам Борис Михайлович Шапошников. Говорю «сам», потому как это был патриарх и признанный мастер штабной службы стратегического уровня, крупный военный учёный и педагог. Возглавлял Генеральный штаб в разные годы, и недаром свой основной труд об этом важнейшем органе управления Вооружёнными Силами он назвал «Мозг армии».

— Наверное, не может быть ни малейших сомнений, что выдвижение Василевского в Генштаб и его дальнейшее продвижение по службе были связаны исключительно с его способностями, деловыми качествами, а не с протекцией, что мы можем наглядно видеть ныне на примере какого-нибудь Сердюкова и прочих подобных?

— Такое в то время и близко невозможно себе представить! Не для сладкой жизни подбирал нового соратника начальник советского Генштаба. Когда Александр Михайлович по природной скромности своей высказал сомнение, справится ли он с возлагаемыми на него обязанностями, Шапошников сказал: «Это хорошо, что вы объективно стараетесь соизмерить свои силы. Что касается масштабов, то они неизбежно должны раздвигаться по мере роста самого работника. Думаю, что общими усилиями мы справимся со всеми делами, хотя дел и вправду весьма и весьма много. Пугать вас не хочу, но и правды скрывать не стану: работать придётся до изнеможения…»

Вот формула отношения к делу: работать до изнеможения. И она, давайте прямо скажем, стала правилом для большинства тех, кто закладывал стратегические основы будущей Великой Победы. Начиная со Сталина.

— Василевский оправдал надежды Шапошникова?

— Да, отлично себя проявил. И одно из первых кадровых решений, которое Шапошников принимает после начала войны, — это назначение Александра Михайловича начальником Оперативного управления и одновременно своим заместителем.

— Роль Генерального штаба также значительно возрастает?

— Безусловно. Он становится рабочим органом созданной Ставки Верховного Главнокомандования. Время, место работы и отдыха начальника Генштаба и его заместителей были определены Верховным Главнокомандующим лично. Теперь уже Александр Михайлович ежедневно, а иногда и по нескольку раз в сутки сопровождает начальника Генштаба с докладами к Верховному. А вопросы — самые неотложные, самые судьбоносные.

На крутых военных переломах

— Насколько я помню, был очень важный момент, относящийся к наиболее критическому времени битвы за Москву. Ведь в октябре 1941-го Государственный Комитет Обороны (ГКО) принимает решение об эвакуации ряда правительственных и других учреждений. Основной состав Генерального штаба во главе с Шапошниковым переезжает в Арзамас, а в столице остаётся лишь небольшая оперативная группа Генштаба, и возглавить её поручено не кому-нибудь, а именно Василевскому.

— Совершенно верно.

— Надо полагать, это означало для него огромную дополнительную ответственность?

— А как же! Вот один пример. Важнейшие документы ГКО и Ставки Верховного Главнокомандования подписывались И.В. Сталиным и А.М. Василевским, а нередко даже только им.

Известно, что в конце октября удалось остановить врага на подступах к Столице России. Фашистский план захвата советской столицы под названием «Тайфун» был сорван. Признанием заслуг группы Василевского, обслуживавшей Ставку, стало присвоение четверым из них 28 октября 1941 года очередных воинских званий, в том числе самому Александру Михайловичу, который теперь генерал-лейтенант.

Когда же в дни подготовки контрнаступления заболел Шапошников, вернувшийся в Москву, обязанности начальника Генштаба были возложены на Василевского.

— Организация контрнаступления становится для него задачей номер один?

— Разумеется! Ставка ВГК

1 декабря за подписями Сталина и Василевского направляет директиву командующим войсками Калининского и Западного фронтов о подготовке контрудара по врагу. А 4 декабря при очередном докладе Сталину Василевский получил указание немедленно отправиться в штаб Калининского фронта и лично передать Коневу директиву о переходе в контрнаступление. Интересно, что штаб фронта находился тогда в 40 километрах от Калинина, в деревне Большое Кушалино, где, командуя полком в конце 1920-х годов, Александр Михайлович проверял ход допризывной подготовки.

— Как можно кратко и концентрированно оценить вклад Василевского в победу под Москвой?

— О многом говорит уже то, что в числе небольшой группы генералов он был награждён орденом Ленина. Я полностью согласен с мнением тех военных историков, какие считают: Московская битва поистине стала оселком, на котором выверялся, утверждался и получил достойное признание полководческий талант Александра Михайловича Василевского.

При этом следует иметь в виду, что даже на пике битвы за Москву ему надо было контролировать обстановку не только здесь, но и на всей огромной фронтовой линии от Баренцева моря до Чёрного.

— Стоит сказать, когда он уже официально возглавил Генеральный штаб Красной Армии.

— Летом 1942 года Шапошников признался Сталину, что ему в связи с возрастом и состоянием здоровья стало трудно работать на посту начальника Генштаба. Сталин спросил, почему же молчал об этом раньше. Шапошников ответил, что в условиях войны не считал себя вправе жаловаться. На вопрос, кто может заменить его, назвал Василевского. Это предложение полностью соответствовало мнению Верховного Главнокомандующего. И вот 26 июня 1942 года генерал-полковник А.М. Василевский был назначен начальником Генерального штаба.

Обладая объёмным мышлением и широким кругозором, он стал достойным преемником Б.М. Шапошникова. Продолжил всестороннее совершенствование работы «мозга армии». Умело обобщал получаемые данные с фронтов. Тактично и с достоинством отстаивал своё мнение, даже если оно разнилось с мнением Верховного Главнокомандующего, подкрепляя вескими аргументами собственные выводы. И когда кто-либо из командующих фронтами обращался в Ставку ВГК, Сталин нередко спрашивал: «А вы советовались по этому вопросу с товарищем Василевским?» Если следовал положительный ответ, предложение обычно принималось.

— По воспоминаниям, какие довелось читать, я знаю: когда у Василевского спрашивали, что больше всего осталось в памяти о войне, Александр Михайлович отвечал: Сталинград.

— Думаю, это не только потому, что дольше всего он был на фронте именно во время Сталинградской битвы, а главным образом по причине того, что в 1942 году в составе советского военно-политического руководства решал труднейшую задачу, как переломить ход войны в нашу пользу. Уже 23 июля, перед началом обороны Сталинграда, Верховный Главнокомандующий направляет туда начальника Генерального штаба. Принятые им меры позволили вновь созданному Сталинградскому фронту сорвать планы немецко-фашистского командования по захвату города с ходу.

Затем Василевский и генерал армии Жуков, который 26 августа был назначен заместителем Верховного Главнокомандующего и вскоре также прибыл на Сталинградский фронт, изучив обстановку, пришли к выводу, что только укреплением обороны ход сражения кардинально не изменить — необходимо искать новое решение. По аппарату ВЧ Жуков доложил Сталину о возможности и необходимости концентрированного наступательного удара по противнику. Верховный Главнокомандующий ответил, что было бы неплохо, если бы Жуков прилетел в Москву и одновременно вызвал Василевского.

— Они были у Сталина вместе?

— Да, 12 сентября Жуков и Василевский доложили Сталину замысел будущей операции, нацеленной на окружение противника. Верховный Главнокомандующий в принципе идею одобрил. Но он подчеркнул, что план наступления требуется основательно продумать, изыскав, откуда и какие войска можно перебросить для усиления сталинградской группировки, а заодно подумать и о Кавказском фронте. Весь день 13 сентября Жуков и Василевский работали в Генеральном штабе. Затем, снова находясь в действующей армии, уточняли и дорабатывали свои предложения с учётом мнений командующих фронтами Сталинградского направления К.К. Рокоссовского, Н.Ф. Ватутина и А.И. Ерёменко.

Итог проведённой большой работы, вернувшись в Москву, Жуков и Василевский доложили на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) и Ставки Верховного Главнокомандования 13 ноября. После обсуждения они оба подписали карту-план контрнаступления, а Сталин написал: «Утверждаю».

Операция получила кодовое наименование «Уран». Наступление войск Юго-Западного и Донского фронтов назначалось на 19 ноября, Сталинградского — на 20 ноября 1942 года.

— Теперь у Василевского и Жукова определились новые обязанности?

— Верно. Василевский взял на себя координацию действий войск в районе Сталинграда. А Жуков занялся подготовкой операции «Марс» в районе Ржева — для введения в заблуждение противника и срыва возможных его попыток перебросить войска с ржевского выступа на Сталинградское направление.

— Известен факт: под Сталинградом войска были уже наготове к наступлению, а Сталин вдруг вызвал в Москву Василевского.

— Это произошло 17 ноября 1942 года. К контрнаступлению и вправду всё было готово. В качестве представителя Ставки Александр Михайлович собирался в город Серафимович, где был оборудован пункт для координации руководства фронтами. Но неожиданно Верховный Главнокомандующий приказал ему срочно прибыть в столицу.

В шесть часов вечера 18 ноября Василевский был в кремлёвском кабинете Сталина. Шло заседание Государственного Комитета Обороны. После краткого приветствия Иосиф Виссарионович передал Василевскому письмо командира 4-го механизированного корпуса В.Т. Вольского, который сообщал, что, по его мнению, не всё учтено для успеха контрнаступления, поэтому оно может быть обречено на провал. Последовал вопрос Сталина: «Что вы скажете, товарищ Василевский?»

Ответ был обстоятельный и убедительный. Рассмотрев все высказанные сомнения, Александр Михайлович чётко прокомментировал их и уверил, что операция подготовлена тщательно, боевой настрой в войсках высокий, а у генерала, наверное, просто дало о себе знать перенапряжение этих дней. Обратим внимание: Сталин не отмахнулся от предупреждения, хотя и понимал возможную его подоплёку. Это одно из свидетельств того, насколько продуманно и ответственно принимались судьбоносные решения, чтобы затем с неумолимой твёрдостью их осуществлять.

Кстати, показателен и финал того эпизода. Сталин вызвал к аппарату генерала Вольского и, заметив, что о его письме никто не знает, сказал: «Я думаю, что вы неправильно оцениваете наши и свои возможности. Уверен, вы справитесь с возложенными на вас задачами. Желаю вам успеха».

Узнав потом, что корпус во главе с Вольским действовал успешно, Сталин попросил Василевского передать командиру его благодарность, наградить от его имени и сказать Вольскому, что экипажи также будут награждены. По словам Александра Михайловича, мужественный, боевой генерал, услышав это, зарыдал, как ребёнок.

— После Сталинграда крупнейшим переломным событием войны стала Курская битва. И роль Василевского в ней, насколько я понимаю, также исключительно велика.

— Продолжая возглавлять работу Генерального штаба, после Сталинградской битвы он всё больше времени должен был уделять выполнению обязанностей представителя Ставки в войсках. Его, опытного полководца, умеющего предвидеть ход военных действий и, главное, умело реализовать намеченные планы, как правило, Сталин направляет на важнейшие участки предстоящих военных действий. Такими соображениями продиктовано было и направление маршала Василевского на Курскую дугу.

И вот 12—15 июля 1943 года советские фронты на Курском направлении перешли в наступление.

— Где конкретно находился маршал Василевский в ходе тех боёв?

— Там, где решалась судьба всей битвы. Например, он был на командном пункте 5-й гвардейской танковой армии, когда в Прохоровке развернулось крупнейшее в истории встречное сражение танков Красной Армии и германского вермахта. В телеграмме Верховному Главнокомандующему маршал сообщал: «Вчера сам лично наблюдал к юго-западу от Прохоровки танковый бой наших 18-го и 29-го корпусов с более чем двумястами танков противника в контратаке…»

Рядом со Сталиным

— Давайте немного задержимся на отношениях Сталина и Василевского, потому как Александр Михайлович во время войны, как мало кто другой, был близок к Верховному Главнокомандующему.

— Так было потому, что Сталин ещё до назначения Василевского начальником Генштаба сумел рассмотреть и высоко оценить его деловые качества — знания и редкий военный кругозор, добросовестность в работе и умение говорить правду о положении на фронтах, делать обоснованные выводы и вносить аргументированные предложения. Например, в мае 1942 года он дважды предлагал Сталину прекратить вроде бы благоприятно развивавшееся наступление на Харьковском направлении и перейти к жёсткой обороне. Но тогда ни Верховный, ни Главнокомандующий Юго-Западным направлением маршал С.К. Тимошенко не согласились с ним. Между тем Василевский оказался прав — продолжение того наступления обернулось для нашей армии последствиями прямо-таки катастрофическими.

— Что вы считаете главным в отношениях этих двух личностей?

— Взаимное уважение. Сталин доверял Василевскому во всём, поручал ему самые сложные и трудные задания. А у Александра Михайловича ни во время войны, ни после её окончания не было ни малейших сомнений в правильности назначения Сталина Председателем Государственного Комитета Обороны и Верховным Главнокомандующим. Убеждённо утверждал, что выдающийся (иной раз он называл — руководящий) советский полководец И.В. Сталин прочно вошёл в мировую военную историю.

— А разве всё у них складывалось гладко? Как же тогда понять грозную сталинскую телеграмму Василевскому, которую он получил рано утром 17 августа 1943 года?

— Сначала надо пояснить, где и при каких обстоятельствах это произошло. Используя благоприятную обстановку, сложившуюся к концу лета 1943 года, Ставка ВГК решила активизировать наступление Красной Армии на Юго-Западном направлении. Это должно было стать началом исключительно важной операции по освобождению Донбасса. Василевский и Жуков встретились возле старинного городка Корочи. На Жукова возлагалась координация действий войск Воронежского и Степного фронтов, на Василевского — Юго-Западного и Южного фронтов и Азовской военной флотилии. Два полководца, давние боевые друзья, договорились, как будут решать вопросы военного взаимодействия. Маршал Василевский выехал на командный пункт Южного фронта, к командующему войсками генерал-полковнику Ф.И. Толбухину, затем — к командующему войсками Юго-Западного фронта генералу армии Р.Я. Малиновскому. И вот, находясь на передовой, Александр Михайлович получает от Сталина данную телеграмму, которая начиналась так:

«Маршалу Василевскому. Сейчас уже 3 часа 30 минут 17 августа, а Вы ещё не изволили прислать в Ставку донесение об итогах операции за 16 августа и о Вашей оценке обстановки. Я уже давно обязал Вас, как уполномоченного Ставки, обязательно присылать к исходу каждого дня операции специальные донесения…» А кончался текст предупреждением: «…в случае, если Вы хоть раз позволите себе забыть о своём долге перед Ставкой, Вы будете отстранены от должности начальника Генерального штаба и будете отозваны с фронта».

Телеграмма потрясла Александра Михайловича. Но, тяжело переживая случившееся, Василевский признавал, что в то суровое время такая высочайшая требовательность Сталина была необходима, по-другому он не имел права относиться ни к кому, а тем более к тем, с кем работал вплотную и к кому испытывал расположение.

Эта телеграмма, замечу, не была подшита к официальному делу — осталась как бы между ними. А когда спустя некоторое время Василевский прибыл в Ставку, его встретили здесь по-дружески тепло и окружили самым заботливым вниманием.

— Уже было чему радоваться?

— Конечно. В сентябре 1943 года войска Юго-Западного и Южного фронтов, развивая наступление, полностью освободили Донбасс.

— Впереди было освобождение Южной Украины, Одессы и Крыма?

— Здесь Александр Михайлович по заданию Ставки также координировал действия ряда фронтов в стратегических операциях.

От Генштаба до Кёнигсберга и от Восточной Пруссии до Маньчжурии

— Знаете, Владимир Васильевич, когда я думаю о Василевском, меня больше всего поражает его умение в годы войны сочетать сугубо штабную работу с постоянными выездами на фронт. Как это ему удавалось?

— И Вправду, исследователи подсчитали, что за время пребывания на посту начальника Генерального штаба он 12 месяцев работал непосредственно здесь и 22 месяца находился на фронтах, выполняя ответственные задания Ставки. Есть недобросовестные историки, какие, спекулируя на этом, пытаются утверждать, будто всю основную руководящую работу в Генштабе выполнял не Василевский, а его заместитель Антонов. Но это клевета сразу на двух прославленных полководцев!

Алексей Иннокентьевич Антонов был достойным учеником Василевского, как он сам — учеником Шапошникова, и со временем Александр Михайлович уверенно передаст ему свою должность. Но, будучи начальником Генштаба, Василевский выполнял данные обязанности так, как положено. Ведь во время пребывания в действующей армии он был лишь территориально оторван от Генерального штаба. Постоянно при нём находился небольшой полевой штаб с узлом связи, позволявшим ему бесперебойно контактировать с Верховным Главнокомандующим, Генштабом, органами Наркомата обороны. В то же время у него была устойчивая связь с командованием фронтов, округов и армий. Все важнейшие проблемы осмысливались им оперативно, и ни один принципиальный вопрос, разрабатывавшийся Генеральным штабом, не докладывался Ставке без предварительного рассмотрения и одобрения Василевским.

— Но каков был размах проблем и как широка география его фронтовых маршрутов!

— Тут и в самом деле есть чему удивляться, даже поражаться. Вот начинается 1944 год. На совместном заседании ГКО, Ставки ВГК и Политбюро ЦК ВКП(б) об итогах вооружённой борьбы в 1943 году и планировании наступательной кампании на предстоящий год докладывает начальник Генерального штаба А.М. Василевский. Замечу, что по вопросам военной экономики докладывал председатель Госплана СССР Н.А. Вознесенский, а о сложившемся международном положении — И.В. Сталин.

Далее следует выработка стратегического плана, который потом, после реализации, станет известен как десять сталинских ударов. И Василевский не только самым кардинальным образом участвует в планировании каждой решающей операции года, но и непосредственно в осуществлении важнейших из них. Весной это будет освобождение Крыма, летом — Белорусская операция, получившая от Сталина название «Багратион»…

— Крымская операция стала третьим сталинским ударом 1944 года. Там, в Крыму, Василевский был ранен?

— Он координировал действия 4-го Украинского фронта, Отдельной Приморской армии, сил Черноморского флота, Азовской военной флотилии и 8-й воздушной армии. По дороге к Севастополю, неподалёку от Мекензиевых гор, машина наскочила на мину. Мотор и передние колёса были далеко отброшены. Шофёру повредило ногу. А Василевский получил сильный ушиб головы, и стёкла поранили ему лицо. По настоянию медиков он самолётом был эвакуирован в Москву.

— Наверное, недолгим был такой вынужденный отпуск?

— Совсем недолгим. Сталин уже ждёт его, чтобы обсудить детали плана операции «Багратион». А после того, как 30 мая данный план был окончательно утверждён, Верховный Главнокомандующий направляет на Белорусское направление в качестве представителей Ставки Жукова и Василевского.

— По итогам этой операции Александру Михайловичу было присвоено звание Героя Советского Союза?

— Да, 29 июля 1944 года — за умелое руководство действиями фронтов. В ходе блестяще проведённой Белорусской операции были окружены и уничтожены основные силы группировки германских армий «Центр». Было завершено освобождение Белоруссии, освобождена часть Литвы и Латвии. Советские войска вступили на территорию Польши и подошли к границам Восточной Пруссии.

— С этой самой Восточной Пруссией вскоре по-особому свяжет его военная судьба?

— В начале 1945-го он получил задание координировать действия 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов, с которыми был уже хорошо знаком и где не раз бывал. Но теперь предстояло сломить упорное сопротивление гитлеровцев в цитадели германского милитаризма, какой Восточная Пруссия сложилась на протяжении многих веков.

Вечером 17 февраля, заслушав сообщение Василевского о положении дел на этом направлении, Сталин предложил ему вновь выехать туда для оказания помощи войскам и командованию. Но следующий день обернулся трагически: пришло сообщение о гибели командующего 3-м Белорусским фронтом Ивана Даниловича Черняховского. Он был выдвиженцем и любимцем Василевского, который ценил в самом молодом из командующих фронтами отличного полководца, беспредельной честности коммуниста и исключительной души человека.

— И вот неожиданно пришлось сменить младшего боевого друга?

— Дело в том, что на 3-й Белорусский фронт ложилась особая ответственность в разгроме восточно-прусской группировки противника. Нужен был очень сильный командующий. Вот при обсуждении этого вопроса Сталин и сказал: «Как вы смотрите, товарищ Василевский, если командующим назначим вас?»

— Но ведь не только о Восточной Пруссии думал при этом Верховный?

— Вы правы — он смотрел далеко вперёд. Ещё при встрече с Василевским в ночь на 18 февраля Сталин подчеркнул, что быстрейшая ликвидация вражеской группировки в Восточной Пруссии позволила бы, во-первых, усилить Берлинское направление, а во-вторых, выделить необходимое количество войск для переброски на Дальний Восток. И тогда же посоветовал Василевскому заранее наметить для этого лучшие армии, дав понять, что после капитуляции Германии он может быть направлен на Дальний Восток, чтобы руководить боевыми действиями против Японии.

— Словом, 3-й Белорусский становится для него своего рода практической школой непосредственного командования фронтом перед ещё более сложной задачей крупнейшего масштаба?

— Именно так. Вступая

21 февраля 1945 года на пост командующего 3-м Белорусским, он уже детально знал сложившуюся здесь оперативно-стратегическую обстановку. Быстро провёл необходимую перегруппировку войск. И вот в результате предпринятых мощных ударов расчленён и разгромлён Хейльсбергский укреплённый район. На очереди — Кёнигсберг.

— Город-крепость… О нём гитлеровцы твердили как об «абсолютно неприступном бастионе немецкого духа».

— Но советским войскам понадобилось всего четверо суток, чтобы им овладеть. На допросе комендант обороны города сказал: «Мы никак не ожидали, что такая крепость, как Кёнигсберг, столь быстро падёт». Конечно же, справедливо, что именно за взятие Кёнигсберга и освобождение Восточной Пруссии Василевский вторично был удостоен ордена «Победа».

— А после Дальневосточной военной кампании он — дважды Герой Советского Союза. По-моему, признано, что вершиной полководческого искусства А.М. Василевского стала Маньчжурская наступательная операция 9 августа — 2 сентября 1945 года.

— По окончании Восточно-Прусской операции Александр Михайлович был отозван с 3-го Белорусского фронта.  И уже 27 апреля 1945-го он приступил к разработке плана войны с Японией. Под его руководством была осуществлена беспрецедентная переброска с запада на восток войск, имевших опыт боевых действий в природных условиях, сходных с условиями на Дальнем Востоке. Была спланирована, подготовлена и проведена Маньчжурская наступательная стратегическая операция, оригинальная по замыслу, небывалая по масштабности и мастерски осуществлённая войсками Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов, тесно взаимодействовавших с Тихоокеанским флотом и Краснознамённой Амурской военной флотилией. Умело привлекались войска Монгольской народно-революционной армии.

В результате разгромлена основная ударная сила японского милитаризма — Квантунская армия. Япония была вынуждена принять требования о безоговорочной капитуляции.

— А ведь вы, Владимир Васильевич, лично были знакомы с Василевским. Какие у вас впечатления?

— Не отличаются от тех, какие остались в лучших воспоминаниях о маршале. Интеллигентный, деликатный, обаятельный.

Моё знакомство с ним относится к последним годам его жизни. Во время одной из встреч Александр Михайлович сказал, что желает ещё раз прочитать завещание академика Ивана Петровича Павлова молодёжи, которое в своё время произвело на него неизгладимое впечатление. Попросил достать два экземпляра. Пояснил, что задумал вместе с Георгием Константиновичем Жуковым оставить своё напутствие молодым людям. Вот что диктовала ему верность делу всей жизни: он думал о воспитании будущих поколений!

Александр Михайлович и Георгий Константинович, хотя и были нездоровы, обговаривали содержание работы. Решили предварительно написать по самостоятельному тексту. К великому огорчению, Жукова вскоре не стало. Но Александр Михайлович, будучи тяжело больным, всё же написал более ста страниц машинописи. Часть я опубликовал в виде статьи в журнале ЦК КПСС «Партийная жизнь», где к тому времени работал. Но вот полный текст так и канул в каком-то издательстве. Большая потеря! А вдруг кто-нибудь из прочитавших нашу беседу поможет найти её?..

Виктор Кожемяко, Политический обозреватель «Правды».

По материалам сайта КПРФ