24 ноября в
Совете Федерации состоялся Круглый стол на тему: «О практике применения положений
законодательства о неприкосновенности членов Совета Федерации, депутатов
Государственной Думы и их совершенствовании в целях синхронизации норм,
регулирующих неприкосновенность лиц, указанных в статье 447
Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации». На заседании выступил
депутат-коммунист Государственной Думы В.И. Бессонов. Ниже приводим текст его
выступления. -
Уважаемые коллеги!
Прежде
всего, хотелось бы поблагодарить вас, и лично Светлану Горячеву, за поступившее
предложение об участии в работе Круглого стола при обсуждении вопросов
совершенствования правового регулирования института неприкосновенности
федеральных парламентариев.
Вопросы
правовой «синхронизации» требований закона - положений Главы 52 УПК РФ с иными
федеральными законами, в том числе, регулирующими деятельность
правоохранительных органов, в том числе, оперативно-розыскную деятельность,
безусловно, важны и крайне насущны.
Абсолютно
правы те, кто в данный момент подумали о моем деле, именно это я и имел ввиду, ощутив,
прочувствовав и впитав всю ту специфичную среду, в которой у нас в стране
творится процессуальный закон.
Возможно,
несколько долгое мое вступление в тему покажется иным слушателям не вполне
относящимся ко внутреннему содержанию вопроса, однако это не так. Именно то
правовое поле, та правовая среда, сформированная конкретными
правоприменителями, в которую попадает любой человек, в т.ч. парламентарий,
объективно говоря, абсолютно противоречит духу закона (в т.ч. процессуального)
и порождает у исполнителей ложное чувство безнаказанности и вседозволенности.
Отсекая
общий порядок судопроизводства, и возвращаясь к Главе 52 УПК РФ, требуется
отметить, что и вправду на своем опыте я могу смело утверждать, что
конкуренция между ветвями власти в нашей стране существует и, к сожалению,
такая конкуренция культивируется нечистоплотными правоприменителями.
Полагаю,
мое выступление тем и интересно, с точки зрения дискуссии, что в его основе
лежит именно мой личный опыт, который я получил за вот уже более 3-х лет
доказывания фальсификации возбужденного в отношении меня дела.
За
время уголовного разбирательства я твердо уверовал, что нарушающие закон манипуляции
правоприменителей с процессуальным правом вполне реально могут привести
человека на скамью подсудимых. Безусловно, это касается и парламентариев. Неисполнение
закона, игнорирование прав подозреваемого и обвиняемого, фальсификация
доказательств – вот та основа незаконных действий, исключив которую мы сможем
кардинально изменить ситуацию.
От
многих представителей правоохранительных органов и близких к ним лиц я часто
слышу, что полиции, следствию, прокурорам требуется расширить полномочия,
предоставить дополнительные права и пр.
К
сожалению, в основе таких требований лежит лишь всякое отсутствие желания
надлежащим образом исполнять закон. Формула «дайте нам больше полномочий, и мы
победим преступность» абсолютно не работает по той простой причине, что
нивелирования прав большинства в угоду сиюминутной и сомнительной выгоды лишь
порождает волну преступности с вовлечением в неё как раз тех лиц, какие и
должны были бороться с криминалом.
А
теперь я приведу вам конкретный пример, относящийся непосредственно к нашему «круглому столу».
Политическая
основа моего уголовного дела как раз и заложена в умалении прав парламентариев
на организацию встреч с избирателями. Карательным механизмом в данном случае,
помимо уголовного преследования, изначально была избрана схема отсутствия в
законодательстве четкого федерального определения понятий «встреча с
избирателями» и «митинг».
Далее
был использован механизм первичной фальсификации (на авось) при оформлении
заявлений в порядке ст.ст.141,144 УПК РФ, в моем деле это четверо отсутствующих
в правовом пространстве заявителей – их не существует в природе, это фейки.
По
«липовым» (сфальсифицированным) обращениям, по факту, возбуждается уголовное
дело. Далее фальсифицируются доказательства с использованием имеющегося
материала. В моем случае это руководитель УМВД – Грачев и лицо, не являющееся
полицейским, – Мышенин.
Формально,
требуется было провести медицинскую экспертизу. Это сложно, однако, используя
механизм документальной фальсификации, вполне возможно.
Собственно,
вот и все. Дело готово.
И
это все происходит под «бдительным оком» органов прокуратуры, которая умышленно
игнорирует очевидные манипуляции следствия с медицинскими документами
псевдопотерпевших и вопреки прямому запрету, за пределами сроков следствия
самостоятельно занимается оперативно-розыскной деятельностью, устрашая проблемами медицинских работников,
оказывающих первую помощь парламентарию.
Вы
думаете – это сюрреализм, отнюдь – это схема работы правоохранительных органов
в системе требований Главы 52 УПК РФ.
Все
доказательства о фальсификации дела полностью игнорируются. Кстати говоря, не
только по этому делу, в ходе расследования оказывается, что фигуранты вашего
дела уже уволены из органов как раз за фальсификацию уголовных дел.
Полагаю,
вы понимаете, что фальсификация уголовных дел – это уголовное преступление,
однако ни одного уголовного дела не возбуждено, иные прекращены по неизвестным
основаниям, а бандиты в погонах на свободе и обвиняют невиновных.
Так
как быть с лозунгом – «все равны перед законом»?
Я
смело могу утверждать, что при таком положении правовых вещей парламентарий
постоянно находится под ударом недобросовестных правоохранителей и его права
совершенно не защищены положениями Главы 52 УПК РФ. Собственно, в этой ситуации
сложно вообще говорить о каких-то правах.
Таким образом:
1. Полагаю, что в
рамках ст.448 УПК РФ должны быть внесены изменения, усиливающие функции
контроля со стороны ГД РФ за порядком возбуждения уголовного дела в отношении
парламентариев. Я считаю, что данный вопрос подлежит рассмотрению в срок не
менее 1 месяца, с обязанием стороны обвинения предоставить все имеющиеся
доказательства, и с привлечением к участию в обсуждении процессуального вопроса
и стороны защиты парламентария (адвокатов). Только таким образом мы сможем
обеспечить исполнение принципа состязательности и равноправия сторон,
установленного процессуальным законом.
2. Важнейший правовой
вопрос о даче согласия ГД РФ на те или иные действия в отношении депутата, установленный
также ст.448 УПК РФ, должен быть максимально расширен в соответствии со
стадиями расследования уголовного дела с момента его возбуждения. При этом
обязательным условием должно стать условие процессуального возврата, при
котором на любой стадии уголовного преследования возможен отзыв такого
согласия, в том числе и по основаниям прямой фальсификации как материалов
самого уголовного дела, так и оснований для его возбуждения, т.к. появление
такой информации у стороны зашиты
возможно только при конкретном доступе к материалам дела, в том числе и на
стадии рассмотрения вопросов в порядке ст.125 УПК РФ.
3. Вопросы
задержания, изменения меры пресечения, установленные в ст.ст.449,450 УПК РФ, не
должны стать предметом активного давления на парламентария. Такие вопросы
должны разрешаться с привлечением соответствующих фракций ГД РФ.
4. Учитывая
систематически возникающие споры вокруг такой меры пресечения как Домашний Арест, законодательно пресечь любые
попытки представителей правоохранительных органов в применении данной меры
пресечения без получения согласия на то ГД РФ.
Причем рассмотрение
вопроса о реализации п.4 настоящих тезисов не терпит отлагательств.
