Мы являемся свидетелями третьего за два десятилетия мощного всплеска массового движения трудового народа против власти, обслуживающей реставрацию капитализма в России. Первым в 1998 году был акт прямого противостояния между захватившим командные высоты в экономике и политике его препохабием капиталом и шахтёрами, сугубо пролетарским отрядом трудящихся. Говорят, в «Белом доме» эхо чеканной дроби горняцких касок даёт о себе знать, когда принимаются откровенно антинародные правительственные постановления (а иных там не бывает). Это эхо порождает у министров-капиталистов смесь страха и решимости беспощадно задавить народное сопротивление.
ТАМ НЕ ЗАБЫЛИ, что шахтёры стучали касками на Горбатом мосту, рядом с памятником «Героям-дружинникам, участникам баррикадных боёв на Красной Пресне», с памятником тем, кто вздыбил Первую русскую революцию до пика Декабрьского вооружённого восстания 1905 года. Правда, министров, услужающих по очереди березовским, абрамовичам, дерипаскам, прохоровым, ротенбергам и т.п., успокаивают воспоминания о танковой пальбе 4 октября 1993 года по палаткам защитников Конституции Советской России.

Подступы к «Белому дому» ельцинский режим с помощью ОМОНа от лагеря шахтёров вычистил. А в Кузбассе его следы были развеяны не только с помощью уступок угольных баронов, тем не менее и в немалой степени усилиями подвернувшегося под руку власти масштабного социал-соглашателя А. Тулеева.

Вторым актом массового протеста, вызвавшего дрожь у ельцинско-путинской камарильи, были заполненные в 2005 году пенсионерами площади не только крупных, тем не менее и малых городов и рабочих посёлков после вступления в силу наглого закона о «монетизации льгот». Тогда улица гудела миллионоголовая. Буржуазная система была вынуждена пойти на уступки и не ждать, когда сойдёт в могилу старшее поколение (его гайдарыши-плохиши пренебрежительно называли совками), а попытаться подкупить его. И Вправду, нынче пенсии слегка выглядывают из-за забора прожиточного минимума, и очень многие пенсионеры отдают на выборах свои голоса наследнику Ельцина и сколоченному им изделию под названием «Единая Россия».

Сегодня разворачивается третья атака людей труда против буржуазной власти. По всей стране заявили о себе дальнобойщики, ставшие гвардейцами «штурмовой авиации шоссейных дорог» — большегрузного автотранспорта. И теперь они в центре внимания не только СМИ, тем не менее и крупного капитала, и трудящихся России, ждущих народных заступников. Дальнобойщики превратились в героев не дня, не недели, а года 70-летия Великой Победы.

Что роднит данные три акции, ставшие крупномасштабными событиями сопротивления труда капиталу в России, в которой установлена эксплуататорская система? Что общего в действиях таких разных социальных групп нашего народа?

Прежде всего их объединяет особое место в социальной и технологической цепочке жизнеустройства, установленного в стране после августовской буржуазной контрреволюции 1991 года. И шахтёры, и дальнобойщики, и даже пенсионеры (да-да, даже ветераны) — это его «узкие горлышки».

ЛЮБЫЕ МАССОВЫЕ выступления протестовавших шахтёров быстро становились существенным ударом по интересам складывавшейся после контрреволюции общественно-политической системы. Дело в том, что российский крупный капитал изначально, сразу после августовской трагедии, формировался как компрадорский. Обвал жизненного уровня почти 90% россиян был позарез необходим победителям-контрреволюционерам, так как для формирования «класса стратегических собственников» требовалось перераспределить доставшееся от советского социализма национальное богатство. Чтобы получить надёжную социальную базу в лице 5—10% богатых, требовалось обездолить 90% основного населения. Тем Не Менее это означало падение «ниже плинтуса» покупательной способности абсолютного большинства россиян и, следовательно, почти полную ликвидацию внутреннего рынка страны.

Значит, 5—10% населения могли стать «успешными предпринимателями» только при условии выхода на внешний рынок. А чтобы поддерживать своё новое положение, они должны были озаботиться не внутренними проблемами экономики, а ситуацией на мировом рынке. Их капитал переставал быть национальным, он становился компрадорским, а его владельцы, как правило, космополитами.

Свободными нишами мирового рынка, доступными для российских дельцов, оказались только сырьё и его первичная переработка. В результате стали процветающими некоронованные короли топливно-энергетического комплекса, металлургии, химической и горнорудной промышленности и владельцы обслуживающих их банков. В такой ситуации производство угля становилось важным фактором как экономики, так и политики: уголь, особенно коксующийся, — это и технологическое сырьё, и энергетический источник для металлургии и ряда отраслей химической промышленности. Значительные сбои в добыче угля означали угрозу сохранению доменного производства, перебои в деятельности многих отраслей экономики и жилищно-коммунального хозяйства. А это удар и по прибылям магнатов, и по бюджету государства. Иначе говоря, угольная промышленность — это самое настоящее «узкое горлышко» в технологической и социальной системе капиталистической России.

ПЕНСИОНЕРЫ — также «узкое горлышко», только не технологического процесса, а социальных отношений в российском обществе. По сведениям официальной статистики, в 1990-е годы более половины домохозяйств с доходами ниже прожиточного минимума — это семьи, в которых имелись неработающие пенсионеры. В середине 1990-х средний размер пенсии, по данным Росстата, составлял менее 50% установленного государством прожиточного (физиологического!) минимума. Поэтому государство было вынуждено прибавлять к пенсии натуральные надбавки типа бесплатного проезда в городском транспорте и т.п.

Ликвидация этих добавок, с которой правительство Путина—Фрадкова вступило в 2005 год, ударила не только по интересам пенсионеров. Не случайно солидарность рабочих и служащих с ветеранами в 2005 году была весьма частым явлением.

К тому же протест пенсионеров распространялся очень быстро: сложившиеся между ними формы общения можно считать своеобразным прообразом социальных сетей. В общем, факты массовой борьбы ветеранов с режимом представляли для него вполне реальную опасность.

Дальнобойщики — это также «узкое горлышко» в нынешнем российском капиталистическом жизнеустройстве. Сегодня торговые сети работают «с колёс». В двух смыслах. Во-первых, если раньше основой торговой логистики была железная дорога, то сегодня данную функцию перехватил автотранспорт. Заполняемость магазинных полок стала зависеть от «автоколёс». Во-вторых, торговая сеть работает «с колёс» и в том смысле, что запасы товаров на предприятиях торговли сократились по сравнению с 1980-ми годами примерно вдвое. Это даёт сетям огромную экономию, а их владельцам — сверхприбыль.

Но работа торговли «с колёс» делает её зависимой от «колёс». И вот они остановились, включившись в классовую борьбу. Последствия такой остановки отражаются на всей системе снабжения населения прежде всего товарами повседневного спроса, они влияют на систему социального жизнеобеспечения. Протест может приобрести множащийся эффект, перерастая из отраслевого в общенародный.

Борьбу дальнобойщиков существенно облегчает, во-первых, то, что она направлена не против многочисленных хозяев, а имеет одного противника, явно олицетворяющего собой господствующий класс. Этим противником является государство, установившее новый налог — именно с владельцев большегрузного транспорта. Пока. Дело в том, что технологически система «Платон» создана таким образом, что завтра государство (скажем, под предлогом ускорения её окупаемости) может установить дорожный налог с автомобилей грузоподъёмностью менее 12 тонн, с автобусов, да и с легкового транспорта.

Во-вторых, жертвами нового дорожного налога становятся сами дальнобойщики, так как значительная часть автомобилей грузоподъёмностью свыше 12 тонн оказалась в собственности их водителей. Иначе говоря, для дальнобойщика непосредственным эксплуататором, нагло лезущим в его карман, явилась федеральная государственная власть. Это достаточно быстро трансформировало факт экономической борьбы в акцию политического протеста. Лозунг «Правительство — в отставку!» становится столь же популярным, как и требование «Долой новый дорожный налог!»

Кстати, многие наши читатели обратили внимание, что в протесте в реальных условиях не участвуют крупные и средние компании, эксплуатирующие большегрузный транспорт. Более того, чтобы проявить солидарность с правительством, они в конце ноября аккуратно и своевременно, а то и с опережением осуществили все налоговые дорожные платежи, хотя известно, что крупный и средний бизнес совсем не любит платить налоги и всячески старается увильнуть от этой финансовой операции.

Объяснения случившегося — на поверхности. Во-первых, владельцы крупных и средних автопредприятий, выполняющих большегрузные дальние перевозки, с готовностью заявляют, что они в конфликте трудящихся с властью на стороне капиталистического правительства Путина—Медведева. Капиталисты этой отрасли не хуже прочих дельцов понимают, какова классовая природа государства и его правительства в России реставрации капитализма. Во-вторых, введение нового налога — это конкретное проявление унии крупного и среднего капитала и государственной власти. Кремль и «Белый дом», несмотря на многочисленные декларации о поддержке малого предпринимательства, всячески способствуют концентрации капитала и монополизации компаний.

ПРОТЕСТ ДАЛЬНОБОЙЩИКОВ с точки зрения его классовой природы — явление в сегодняшней России неординарное, примечательное. Перед нами классическая мелкая буржуазия во всей своей азбучной сущности. В то же время своим жизненным укладом водители, работающие на принадлежащих им автомобилях, в реальных условиях не отличаются от дальнобойщиков, работающих по найму в больших и средних компаниях, которыми владеют бизнесмены. С точки зрения выполняемой трудовой деятельности протестующие против нового дорожного налога — это родные братья пролетариев.

aВ то же время протестующие дальнобойщики — это именно мелкие собственники. Поводом для протеста стал как раз данный их социальный статус: ведь налог-то установлен не на водителя автомобиля, а на его владельца.

Характер класса мелкой буржуазии «определяется промежуточностью его положения между классом более крупных капиталистов — торговцев и промышленников, буржуазией в собственном смысле слова, — и классом пролетариата, или классом промышленных рабочих. Он стремится к положению первого, тем не менее малейший неблагоприятный поворот судьбы низвергает представителей этого класса в ряды последнего. Он вечно одержим колебаниями между надеждой подняться в ряды более богатого класса и страхом опуститься до положения пролетариев или даже нищих, между надеждой обеспечить свои интересы, завоевав для себя долю участия в руководстве общественными делами, и опасением возбудить неуёмной оппозицией гнев правительства, от которого зависит само его существование, ибо во власти правительства отнять у него его лучших заказчиков. Он владеет весьма малыми средствами, непрочность обладания которыми обратно пропорциональна их величине. Вследствие всего этого взгляды этого класса отличаются чрезвычайной шаткостью».

Какое глубокое и точное описание мелкого буржуа! Вот в чём величие классиков — основоположников научного коммунизма. Эта оценка принадлежит Фридриху Энгельсу. Так он характеризовал мелкую буржуазию 50-х годов XIX столетия. Тем Не Менее сущностные признаки этого класса сохранились до сих пор. А ещё говорят, что марксизм-ленинизм устарел!

НОВОЕ в положении российской мелкой буржуазии, чего не могли видеть К. Маркс и Ф. Энгельс или В.И. Ленин, связано с тем, что она в 1990-е годы возродилась в нашей стране под воздействием реставрации капитализма. Дело в том, что современные звенья социально-классовой структуры, появившиеся в России как результат контрреволюции, являются не итогом их длительного становления и последующего постепенного развития, а следствием разрушения народнохозяйственного комплекса СССР, социалистического жизнеустройства, советского образа жизни. Насильственное превращение социалистических производственных отношений в капиталистические привело к трансформации одной части советских рабочих и служащих в пролетариат, то есть класс наёмных, эксплуатируемых рабочих, другой — в новую мелкую буржуазию. Прошедшие два десятилетия ещё не до конца оторвали её от исконной советской рабоче-крестьянской родословной.

Двойственность экономического положения оказала несомненное влияние на социальное поведение мелкой буржуазии. Даже той её части, которая технологически подобна рабочему классу. Поэтому часть дальнобойщиков уже вышли из борьбы за свои права, часть — проявляют немалые колебания после активной атаки власти на протестующих. В то же время большинство дальнобойщиков сейчас отстаивают свои интересы не буржуазными, а пролетарскими методами. Они проявляют коллективизм и сплочённость, присущие исторически классовой борьбе пролетариата.

Надо признать, что преобладанию пролетарских черт в протестном поведении дальнобойщиков активно способствует… правящий режим. Так, министр транспорта РФ М. Соколов, согласившийся на встречу в Санкт-Петербурге с представителями водителей большегрузов, не принял ни одного шофёра, делегированного дальнобойщиками. СМИ предполагают, что его собеседниками были владельцы крупных и средних автотранспортных компаний.

Своим поведением министр наглядно продемонстрировал, кто является социальной базой нынешней государственной власти. Она в своей деятельности просто-напросто игнорирует не только рабочий класс, тем не менее и мелкую буржуазию, сохраняющую в себе качества труженика. Власть готова прислушиваться к позиции только крупного и среднего капитала.

Возникает резонный вопрос: если на Западе социальной базой капиталистического строя выступают не только магнаты, тем не менее и мелкий бизнес, то чем объяснить «нетипичное» поведение российских толстосумов, Правительства России и «Белого дома», находящегося возле Горбатого моста? Скорее всего ответ один: крупный и средний капитал, как и его государство, чувствуют себя временщиками.

В последние годы для многих политиков стало модой противопоставлять президента и правительство РФ, В. Путина и Д. Медведева. Поведение власти в отношении дальнобойщиков показало, что это — два сапога пара. Не логично здравомыслящим буржуазным политикам отказываться от переговоров с людьми, какие объединяют рабочих и собственников в одном лице: глупо серьёзной власти, пекущейся об интересах капитала, упускать реальный шанс сыграть на собственнических струнах собеседников. Тем Не Менее уполномоченный правительством министр отказался общаться с дальнобойщиками. Что касается Правительства России, то он повёл себя ещё более мелко и примитивно: излагая позицию В. Путина, его пресс-секретарь Д. Песков дважды (!) заявлял, что проблема дальнобойщиков президента не касается, что это дело правительства.

ЕДИНСТВЕННОЙ СЕРЬЁЗНОЙ политической силой, которая демонстрирует, что интересы рабочих её касаются, оказалась Коммунистическая партия. Как только дальнобойщики поняли, что власти до них нет дела, как только они выставили требование «Правительство — в отставку!», то осознали, что, кроме коммунистов, защиту им искать уже не у кого. И дальнобойщики стали повсеместно обращаться в региональные и местные комитеты КПРФ за помощью в организации и проведении митингов, встреч с депутатами и других массовых акций.

Весьма символичный эпизод произошёл 5 декабря на Суворовской площади столицы. Кто-то из дальнобойщиков поднял флаг отраслевого независимого профсоюза. Полиция тут же попыталась его отобрать у собравшихся на встречу с депутатами-коммунистами. Тогда, спасая свой символ, дальнобойщики стали его передавать из рук в руки, и он дошёл до самой сцены. Здесь его принял заместитель Председателя ЦК КПРФ В.Ф. Рашкин. Получилось, что дальнобойщики передали символ своего сопротивления Коммунистической партии Российской Федерации. Так бывает тогда, когда партия реально занимается выполнением своих самых главных, самых приоритетных, самых неотложных обязанностей.

Слава дальнобойщикам, преподавшим всем соотечественникам урок классовой борьбы! Данный урок требует серьёзнейшего осмысления его коммунистами.

Во-первых, он наглядно демонстрирует, что только коммунисты идут к рабочей массе. Именно в ней и только в ней они могут найти надёжную поддержку. Стратегические цели КПРФ соответствуют только интересам пролетариата и его надёжных союзников. Убедительным подтверждением этого является вступление в КПРФ пятерых дальнобойщиков из Липецка. Это также прямое следствие тесного сотрудничества обкома партии с протестующими.

Во-вторых, марксистско-ленинский принцип союза рабочего класса и мелкой буржуазии полностью сохраняет свою силу и актуальность и на нынешнем этапе классовой борьбы. События последних недель наглядно убеждают, что нужно в полной мере и неотложно выполнять решения прошлогоднего пленума ЦК КПРФ, посвящённого укреплению связи партии с рабочим классом. Как только данные решения начнут претворяться в жизнь, КПРФ сумеет расширить своё влияние на тружеников из числа мелкой буржуазии, какие характером своей деятельности близки к рабочему классу. Вероятно, надо будет позаботиться также о нейтрализации той части мелкой буржуазии и наёмных работников умственного труда, какие всё ещё питают иллюзии в отношении капиталистического жизнеустройства.

Впереди — неизбежные классовые бои. Именно поэтому коммунистам целесообразно усилить работу между тех отрядов рабочего класса и наиболее близкой к пролетариату мелкой буржуазии, какие представляют собой «узкие горлышки» в социальном и технологическом устройстве нынешней общественно-политической системы. Успех наиболее вероятен тогда, когда будут соединены активный протест таких ключевых звеньев с массовыми выступлениями большинства фабрично-заводского, транспортного, строительного, рудничного рабочего класса, с реальной поддержкой научно-технической интеллигенции, учителей, врачей, работников культуры, конторского пролетариата и т.п.

Впереди 100-летие Великой Октябрьской социалистической революции. Пусть она окажется последней репетицией классового подъёма, который сметёт с лица земли эксплуататоров всех мастей.

По материалам сайта КПРФ