Власти Германии у них отняли сына и дочь – теперь желают третьего

Громкий скандал вокруг русской семьи, у которой ювенальные службы Германии отобрали двух детей и пытаются изъять ещё не родившегося ребенка, получил продолжение. Анжелина де Майер, пытаясь спасти семью, ищет защиту в Крыму, куда она временно переехала для рождения малыша, чтобы обеспечить ему российское гражданство, сообщает издание РИА «Новый День».

Корреспондент РИА «Новый День» встретился с Анжелиной и её мамой Еленой в Столице Крыма, где они рассказали об особенностях работы немецкой ювенальной службы, о судебных тяжбах в Германии и другие подробности этой вопиющей истории.

. Семья в полном составе. Фото из личного архива

«Новый День»: Расскажите, как вы попали в Германию?

Анжелина: Я родилась на Алтае и жила там до трёх лет. Потом в 1995 году мы переехали в Германию.

Елена: Мы с мужем разошлись, и вся наша семья уехала туда. Хотя, честно скажу – было очень тяжело. Первое время нам помогали, были пособия по безработице. Тем Не Менее тяжело было скорее не материально, а психологически. Мне было 25 лет, самое лучшее время прошло в России – друзья остались там. В Германии совсем другой менталитет, совсем другие люди… Уже потом я вышла там замуж, дети родились, и все равно постоянно хотелось обратно. Ностальгия страшная.

«Новый День»: То есть Вы, Анжелина, фактически всю сознательную жизнь провели там. Чувствуете себя больше немкой?

Анжелина: Да, больше немкой. Когда я пошла в садик, знала только русский, а потом быстро выучила и немецкий. Тем Не Менее дома мы разговариваем только по-русски.

Новый День: Ваш муж Даниэль – немец?

Анжелина: Да, он немец.

«Новый День»: И вот у вас родились двое детей, Джейми и Эбби. С чего началась эта история с изъятием?

Анжелина: Сначала все было хорошо. Тем Не Менее когда Эбби было два месяца, у неё опухла ножка – и мы поехали в больницу, чтобы проверить. Когда врачи сделали рентген, они обнаружили в кости трещинки.

Елена: В тот день я также была с ними в больнице. Они остались там на ночь, рентген сделали только утром. И пока я пеленала Эбби, пришли врачи и сказали – привезите мужа и старшего сына Джейми. Когда мы вернулись, там были все органы опеки и социальные работники – их была целая толпа. Они отдельно побеседовали с Даниэлем и Анжелиной и заявили, что их подозревают в издевательствах над ребенком. Это был шок.

Анжелина: Прошло не более двух часов – и они сразу забрали детей. Они сказали, что если вы сейчас уйдете с ребенком, мы позовем полицию.

Елена: Да, забрали без суда и следствия – и Эбби, и Джейми.

Новый День: А на каких основаниях забрали второго ребенка?

Елена: Нам сказали, что по европейскому законодательству, если ребенка били или даже было такое подозрение – чтобы «защитить» второго, его забирают также. Потом оказалось, что такого закона нет! Тем Не Менее мы это узнали только потом, когда консультировались с юристами. Мы нанимали адвоката, немку – потом отказались. Мы все делали, как она советовала, тем не менее в итоге лишь потеряли время.

Новый День: А откуда появились данные трещины?

Елена: Тогда мы искали причину, по которой могли возникнуть трещины – мы даже не исключали возможности, что это были чужие снимки, чтобы забрать наших детей. Тем Не Менее потом нашли в Интернете статью о том, что возможной причиной может быть низкий уровень витамина D.

Мы тут же попросили, чтобы у Эбби взяли кровь на витамин D – оказалось, что у неё он и вправду был значительно ниже нормы (должно быть 30, а было всего 4). Именно из-за этого кость становится хрупкой. Анжелина также сдала кровь – и показатели также оказались низкими. То есть, логическая цепочка выстроилась.

Тем не менее, статью американского профессора на данную тему даже не пришили к делу!

Анжелина: Они сразу откинули её и сказали: такого не может быть, и все.

«Новый День»: И сразу после этого завели уголовное дело?

Елена: Да, на второй или третий день.

Новый День: А данные медицинские анализы на витамин D они учли?

Елена: Это было уже впоследствии, в ходе процесса.

Новый День: Насколько мне известно, вы прошли не одну судебную инстанцию – даже до Конституционного суда Германии дошли...

Елена: Первый суд был в Падеборне. Тогда они согласились, по нашему настоянию, что требуется обследовать ребенка. Потом отправили Эбби с опекунами в университетскую клинику в Мюнстере, взяли там анализы и отправили в Цюрих провериться на хрустальную болезнь.

Мы очень долго ждали результатов анализов, больше полугода. А вы представьте – когда ребенка забрали, он был ещё грудным. Сначала молоко ещё разрешали приносить в больницу, а потом запретили – сказали, она все равно домой не вернется.

Потом был второй суд, уже Земельный. Там назначили психологическую экспертизу для родителей. Решение было положительным, тем не менее все же главную роль сыграло предыдущее решение клиники – в их заключении оставалось утверждение о том, что ребенка били. И психолог решила, что детей отдавать нельзя.

Анжелина: Да, они сказали – пока не будет точно известно, что произошло, детей не отдавать. Тем Не Менее если они ничего не делают – конечно будет неизвестно!

Елена: Если бы мы сейчас ничего не делали, все бы осталось как есть. Мы как бабушка и дедушка были готовы забрать детей к себе – у нас нормальная семья, благополучная, муж работает, квартира позволяет. Тем Не Менее нам сказали – нет, и заявили: вдруг это вы сделали!?

Однако по закону именно мы должны были забрать детей – в первую очередь их отдают родственникам, и только если они не могут, передают в чужие семьи.

«Новый День»: А где сейчас дети? Родителям разрешают видеться с ними?

Елена: Раньше Даниэль и Анжелина виделись с ними раз в две недели, отпрашивались с работы, лишь бы успеть на встречи. Джейми и Эбби отдали в разные семьи, к немцам.

Фактически, государство у нас украло детей, без суда и следствия. Без подписанных судьями решений.

«Новый День»: Как вы считаете, такая вопиющая ситуация связана с тем, что вы русские? Или в Германии это может коснуться всех без исключения?

Анжелина: Может, конечно.

Елена: Как мы поняли, немцам могут и отдать через время. Например, если у алкоголиков и наркоманов забирают детей, им дают время, чтобы пройти лечение, а потом могут вернуть детей. Тем Не Менее я знаю многих, какие не получили детей обратно – и между русского населения в Германии таких много.

Был даже такой случай – у знакомых девочка училась в гимназии, и у неё было не очень с латынью. Она получила плохую оценку и сказала соседке по парте: «Ой, меня мама убьет дома». Она домой не попала в данный день. Приехали и забрали её – причем даже не сообщили родителям, какие безуспешно пытались найти девочку. Им сказали только потом, и начались проверки.

«Новый День»: Как я понимаю, они просто слушают разговоры детей и делают какие-то фантастические выводы?

Анжелина: Да, учительница могла услышать и сообщить в органы, или воспитательница в садике. Когда наш Джейми был в садике, другой мальчик подрался. И когда воспитательница отчитала его и сказала, что так нельзя, Джейми сказал, что можно – она тут же рассказала его опекунам, хотя его уже больше года не было с нами.

«Новый День»: Когда вы переехали в Германию в 1995 году – была ли столь острой ситуация с изъятием детей?

Елена: Мы слышали об отдельных случаях – тем не менее нас это не касалось. Казалось, где-то это и справедливо – есть же и алкаши. Тем Не Менее когда сами столкнулись с этим, поняли, что это далеко не всегда так.

«Новый День»: Теперь вопрос, который многих волнует: почему вы сейчас переехали в Крым?

Елена: Тут несколько аспектов: во-первых, витамин D – он нужен и для Эбби, и для Джейми, у которого астма. Мы все равно заберем детей, мы пройдем все суды. Там им жить не дадут – мы все думали, куда лучше. Возвращаться в деревню на Алтай не хотелось, работы там нет. И мы подумали, что морской воздух и солнце – лучшее, что требуется детям.

«Новый День»: Как я понимаю, главная идея – родить третьего ребенка с российским гражданством?

Елена: Да! Это самое главное. Он родится здесь, и мы желаем, чтобы у него было русское гражданство, русские документы. Тогда возможность, что его заберут в Германии, уменьшается.

«Новый День»: Правда, что службы опеки заранее угрожали отнять третьего ребенка?

Елена: Да, когда Анжелина ещё даже беременной не была. Она спросила, а если я рожу третьего? Они ответили, что заберут и его.

«Новый День»: А это законно?

Елена: Они направляют заявление в суд, и тот им дает разрешение «в связи с опасностью» забрать ребенка прямо из роддома.

«Новый День»: Были ли сложности при переезде в Крым?

Елена: Этим занимается организация по правам человека в Европе (ЕИЦПЧ). Нас здесь встретили и разместили, сегодня уже были на медицинском обследовании. Сделали все возможное, чтобы хорошо было.

«Новый День»: То есть квартиру вам предоставили временно, чтобы пережить данный период?

Елена: Да – нам больше пока и не надо, мы все равно вернемся туда – тем не менее только, чтобы забрать своих детей.

«Новый День»: А вы не боитесь? У ребенка, конечно, будет российское гражданство, тем не менее там же творится такой беспредел…

Елена: Боимся, конечно, пока ещё думаем. Основная задача – родить здесь и подождать, пока ребенок окрепнет.

Кроме того, скоро будут готовы результаты новой экспертизы, которую мы прошли при помощи ЕИЦПЧ по собственной инициативе. Тогда с этими новыми данными пойдем в Европейский суд.

«Новый День»: То есть, это последняя инстанция и последний шанс, или есть ещё варианты?

Елена: Мы даже желали начать сначала, с первой инстанции, когда экспертиза будет готова. Так будут новые данные, так можно.

«Новый День»: Насколько мне известно, вы обращались и к нашему президенту Владимиру Путину, и к председателю СФ Валентине Матвиенко.

Елена: Да, после этого помогли и в посольстве, и в консульстве с документами. Сделали это в быстрые сроки, и будут дальше помогать.

«Новый День»: Скажите, а в Германии вы обращались к местным СМИ за помощью в освещении ситуации?

Елена: Да, запросы делали. Тем Не Менее в ответ они прямым текстом сказали: мы не освещаем русскую пропаганду. Во-первых, это политический вопрос, во-вторых – все боятся. А зачем им проблемы создавать себе? Если у тебя какие-то проблемы – тебе никто помогать не будет, цензура там очень сильная.

Анжелина: Этого не видно и не слышно, тем не менее это есть.

Елена: Знаете, как они вообще освещают русские или украинские темы в Германии? Недавно столкнулись с тем, что источники освещают абсолютно по-разному одни и те же события. Я даже не говорю про военные события на Украине – например, была пресс-конференция Лаврова. Мы слышим, как он говорит на русском, и тут же смотрим новости на немецком. И там совсем иной смысл! Мы были в шоке – и не только мы, вся родня видит, что освещают неверно.

«Новый День»: Анжелина, а ваш муж говорит по-русски?

Анжелина: Он учится – это нелегко, тем не менее он желает сюда приехать.

Елена: Он понимает всю ситуацию, тем не менее вообще он также сильно разочаровался.

«Новый День»: То есть, если вдруг решитесь окончательно переехать в Россию, он, как глава семьи, не будет против?

Анжелина: Он согласен! Желает, чтобы маленькие получили российское гражданство. Ему главное, чтобы детей отдали – он все сделает для этого. Чтобы мы жили как нормальная семья, могли работать, учиться. Он понимает, что в Германии это невозможно.

«Новый День»: Скажите, а какое сейчас отношение к русским в Германии? Если вы давно там живете, можете сравнить обстановку.

Елена: Стало заметно хуже. Мы всегда были людьми второго сорта. Например, пришли устраиваться на работу немец и русский – возьмут немца. Хотя некоторые фирмы принципиально берут русских, потому что они лучше работают. У немцев есть хорошая черта – докапываться до мелочи. Если уж что-то делают, то досконально, они люди узкого профиля, а наши – широкого, могут делать все.

Сейчас на улице косые взгляды – открыто спрашивают, кто мы. Особенно заметно стало с приездом беженцев – стоит упомянуть о переездах, сразу спрашивают, кто мы, называют нас самих беженцами. Тем Не Менее мы приехали по приглашению, и все-таки мы русские немцы. Тем Не Менее они не понимают всего этого.

В основном все русские там работают, желают нормально жить. И если наши покупают дома, у немцев сразу возникает вопрос – а откуда деньги? А то, что они кредиты берут и выплачивают, какие с них в три шкуры дерут – этого не видят.

«Новый День»: А здесь, в Крыму, вам нравится?

Елена: Мы здесь пока два дня – честно говоря, сначала был шок, Германия – это совсем другое в плане порядка и экономики. Тем Не Менее ведь не хлебом единым жив человек – если взять психологическую сторону, то здесь, конечно, лучше.

«Новый День»: Мы очень надеемся, что у вас удастся вернуть детей…

Анжелина: Да, мы также надеемся. Конечно, перед тем, как это случилось, мы также не знали о таком беспределе. Это как смотреть телевизор, а потом самому увидеть это в жизни.

Эбби сейчас два года, Джейми – четыре. Когда мы виделись в последний раз, он уже не говорил нам «мама» и «папа». Он на нас посмотрел и спросил: «Ты – Даниэль, а ты – Анжелина?», – и тут же обернулся на своих опекунов. Его, очевидно, этому научили.

Елена: Тем Не Менее мы им сразу сказали, что дело так не оставим – они знают, что мы идем в Европейский суд. Мы все равно своего добьемся и вернем детей.