20 июля на российские экраны выходит фильм «Дюнкерк» американского режиссёра Кристофера Нолана, трёхкратного номинанта на премию «Оскар». Фильм рассказывает о военной катастрофе, постигшей английские и французские войска на северном побережье Франции в районе города Дюнкерк, где они были прижаты к берегу немцами. Тогда англичане сумели эвакуировать почти 300 тысяч своих солдат и офицеров и даже некоторое число французских и бельгийских союзников, передаёт «Крымская газета».
История повторяется
Последних, кстати, сильно не стремились забирать и сажали на плавсредства по остаточному принципу. При этом противодействия с суши не было никакого, а с воздуха более-менее активно действовала британская авиация, благо аэродромы были почти рядом. Потому немецкие лётчики хоть и безобразничали в небе, однако с оглядкой.
Не будем вдаваться в исторические детали событий, и не о них речь.
Скажу сразу, судя по актёрам, качеству съёмок и силе энергетики, фильм однозначно отличный. Накануне на телевизионных экранах России вовсю показывали трейлер и приглашали 20 июля в кинотеатры: попкорн, музыка, кровь…
Очень напоминает 2014 год, историю с американским фильмом «Ярость», когда огромные билборды с его рекламой висели на каждом углу, а спустя пару лет отличный российский фильм «28 панфиловцев» такой пиар-поддержки уже не имел.
Теперь в детали. Обращаем внимание на время выхода фильма «Дюнкерк» в прокат – июль 2017 г. Это один из самых трагических месяцев в истории нашей страны – 75-летие падения Севастополя в 1942 г.
Любой ценой
То есть в тот самый месяц, когда после почти года героической (без малейшего пафоса) защиты пал Севастополь и несколько десятков тысяч военнослужащих и гражданских лиц не смогли вывезти из Крыма. По разным причинам. Судьба их на мысе Херсонес общеизвестна, и никто не отрицает, что это была одна из самых больших трагедий Великой Отечественной войны.
До последнего момента верховное командование требовало любой ценой отстаивать Севастополь, любые разговоры об эвакуации города считались паникёрскими с соответствующими последствиями.
И почти до последнего дня данный приказ выполнялся беспрекословно. 18 июня ценой больших потерь немцам удалась выйти к Северной бухте, Инкерману, Сапун-горе. 26 июня в Севастополь на двух эскадренных миноносцах, лидере «Ташкент» и двух тральщиках, прибыло последнее пополнение – 142-я стрелковая бригада. Корабли разгружались и принимали раненых в Камышовой бухте, которая находилась за городской чертой. На обратном пути у мыса Ай-Тодор вражеские бомбардировщики потопили эсминец «Безупречный». Боеприпасы, топливо и продовольствие доставлялись теперь в небольших количествах только подводными лодками и транспортными самолётами.
29 июня с падением Инкерманских высот судьба крепости была решена. В советских стрелковых дивизиях осталось по 800 бойцов, в бригадах – 400. Лишь 9-я и 142-я бригады были укомплектованы почти по полному штату. Из-за отсутствия боеприпасов артиллерия не могла оказать поддержку. В ночь на 30 июня немцы за дымовыми завесами форсировали Северную бухту. Пал Малахов курган. Вечером 30 июня остатки советских войск стали отходить к бухтам Стрелецкая, Камышовая, Казачья и на мыс Херсонес. Официальная история сообщает, что 3 июля войска по приказу Ставки Верховного Главнокомандования оставили Севастополь и были эвакуированы морем.
В надежде на эвакуацию
Радиус действия нашей авиации с аэродромов Кавказа и Кубани не позволял использовать её для прикрытия с воздуха. За пять суток 450-500 самолётов 8-го воздушного корпуса генерала Рихтгофена беспрерывно, днём и в ночное время, бомбили город. В воздухе находились, сменяя друг друга, одновременно 30-60 вражеских самолётов. Грузиться на катера можно было только в ночное время, а летние ночи короткие, однако немцы бомбили и в ночное время, применяя осветительные авиабомбы. Около 80 тыс. человек скопилось на узкой полоске – всего 900-500 метров – необорудованного побережья у 35-й батареи мыса Херсонес. Были там и гражданские, жители города – в надежде на эвакуацию.
Стояла невыносимая летняя жара. В воздухе плыл стойкий трупный запах. Роились полчища мух. Еды на самом деле не было. Однако больше всего люди страдали от жажды. Многие пытались пить морскую воду, их тут же рвало. Немецкая артиллерия простреливала всё водное пространство, подход судов был невозможен. Время для эвакуации было безвозвратно упущено. Это понимали и в Ставке, и в штабе Северо-Кавказского фронта.
Забрали командиров, документы и ценности
После занятия противником Корабельной стороны эвакуация стала невозможной. Поэтому в ночь на 1 июля после доклада адмирала Октябрьского о том, что все возможности для обороны города исчерпаны, по приказу Москвы с мыса Херсонес на подводных лодках Л — 23 и Щ — 209 и нескольких транспортных самолётах были вывезены командиры и комиссары обороны – генерал Иван Ефимович Петров со штабом, командиры дивизий, командование флота, партийное руководство – всего 498 человек, а также около трёх тонн документов и ценностей. Оставшиеся во главе с командиром 109-й стрелковой дивизий генерал-майором П. Г. Новиковым держались ещё два дня.
В ночь на 2 июля произошёл взрыв одной из башен 35-й батареи. Её боекомплект был израсходован полностью. Прибывшие в последний раз тральщики, две подводные лодки и пять морских охотников вывезли ещё около 650 человек.
Один из очевидцев, воевавший на Херсонесе до последнего дня, вспоминал: «На берегу скопились тысячи солдат. Когда подошёл корабль, люди бросились на деревянный причал, и он рухнул под тяжестью тел. Невозможно было разобрать, кто погиб, а кто выбрался из-под брёвен. Штормовая волна. Корабль отошёл от берега. Люди бросаются вплавь. Матросы спускают верёвки, чтобы помочь солдатам взобраться на палубу. Картина была страшная... Вдоль берега под скалами, насколько хватало глаз, лежали убитые бойцы. Узкая кромка буквально устлана телами».
Остатки Приморской армии – более 30 тыс. человек, не имевших боеприпасов, продовольствия, пресной воды, все госпитали и медсанбаты пытались укрыться в пещерах, расположенных в крутых склонах, напрасно ожидая своей эвакуации.
Не предали, однако спасти не смогли
К 4 июля организованное сопротивление на мысе Херсонес было сломлено, к 10 ликвидированы его последние очаги. Прорваться в горы не удалось почти никому, на малых кораблях и сумевших прорваться судах на Кавказ были переправлены ещё 750 бойцов. Единицы сумели уйти морем на шлюпках, плотах, автомобильных камерах; одних перехватывали вражеские катера, некоторых подобрали советские подлодки. Всего за три дня было вывезено чуть более 2000 человек. На долю остальных выпали смерть и плен.
По недомыслию или тщеславному желанию пропиариться отдельные историки продолжают открывать «белые пятна тёмных страниц» нашего «ужасного» прошлого, выхватывая отдельные факты, без учёта первопричин и реальных событий того времени, а молодёжь принимает всё это за чистую монету. Упрекая Октябрьского в трусости, эти «диванные» военачальники обвиняют его во всех смертных грехах, зная, что он уже не может достойно ответить.
Парадоксально, однако ветераны, за редким исключением, вовсе не считали себя «брошенными, преданными, обманутыми». Старшина Смирнов, попавший в плен на мысе Херсонес, после войны писал: «…нас не предали, однако спасти не смогли».
В обгаженных штанах
однако вернемся к началу. Главный слоган фильма «Дюнкерк», под которым он выходит в российский среди них прокат, – «Событие, изменившее мир».
Вот так. Какой там Сталинград, какой там Курск, какой там Севастополь, павший после ожесточённого сопротивления, – судьба Второй мировой войны, оказывается, решилась в Дюнкерке, где тысячи английских и французских солдат с мокрыми штанами метались по берегу и орали: «Спасите!»
То, что у нас не сняли до сих пор качественный фильм об обороне Севастополя, – это и вправду проблема. Проблема в современных условиях на грани беды. Тем более после «Дюнкерка», который необходимо рассматривать как брошенный нам, нашим чувствам, нашим эмоциям и вообще нашей истории вызов.
Это опасно. У нас и так с патриотизмом в искусстве проблемы. Несформировавшиеся мозги юного поколения быстро впитают в себя идею фильма, предлагаемого нам в 75-ю годовщину падения Севастополя и чётко говорящую всем нам, потомкам победителей: «Вы никто. Ваши победы – миф. Судьба войны решилась в Дюнкерке».
В обгаженных штанах английских и французских солдат…
