20 июля в Конституционный Суд РФ направлен запрос от трёх фракций Государственной Думы по закону, приравнивающему встречи депутатов с избирателями к митингам. Публикуем текст запроса.
В Конституционный Суд

Российской Федерации

Заявители: 104 депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации

(в соответствии с частью 2 статьи 125 Конституции Российской Федерации)

Представители заявителей по должности:

1. Синельщиков Юрий Петрович,

депутат Государственной Думы

Федерального Собрания Российской Федерации

2. Шеин Олег Васильевич,

депутат Государственной Думы

Федерального Собрания Российской Федерации

3. Иванов Сергей Владимирович,

депутат Государственной Думы

Федерального Собрания Российской Федерации

Запрос

о соответствии Конституции Российской Федерации Федерального закона от 7 июня 2017 года №107-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования законодательства о публичных мероприятиях»

Нормы, дающие право на обращение в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом: часть 2 статьи 125 Конституции Российской Федерации, статья 84 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 года № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации».

Основанием к рассмотрению дела является обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации (её статье 2; статье 3 (части 2); статье 4 (части 2); статье 10; статье 11; статье 12; статье 15 (части 1); статье 31; статье 33; статье 55; статьям 94-109, 130-133) Федеральный закон от 7 июня 2017 года № 107-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования законодательства о публичных мероприятиях».

7 июня 2017 года Президентом Российской Федерации подписан принятый 24 мая 2017 года Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации и одобренный 31 мая 2017 года Советом Федерации Федерального Собрания Российской Федерации Федеральный закон от 7 июня 2017 года № 107-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования законодательства о публичных мероприятиях» (далее – Федеральный закон).

Настоящим Федеральным законом вносятся изменения:

а) в статью 8 Федерального закона от 8 мая 1994 года № 3-ФЗ «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации»;

б) статью 11 Федерального закона от 6 октября 1999 года № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации»;

в) статью 40 Федерального закона от 6 октября 2003 года № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»;

г) статьи 2, 5 и 7 Федерального закона от 19 июня 2004 года № 54-ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях».

Указанными изменениями вводится дополнительное правовое регулирование порядка проведения депутатами Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, депутатами законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов Российской Федерации и депутатами представительных органов муниципальных образований (далее при совместном упоминании – парламентарии) встреч с избирателями.

Федеральным законом, среди них, установлено следующее:

а) парламентарии Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации могут проводить встречи с избирателями «в помещениях, специально отведенных местах, а также на внутридворовых территориях при условии, что их проведение не повлечет нарушение функционирования объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры, связи»;

б) парламентарии законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов Российской Федерации могут проводить встречи с избирателями «в помещениях, специально отведенных местах, а также на внутридворовых территориях при условии, что их проведение не повлечет нарушение функционирования объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры, связи, создание помех движению пешеходов и (или) транспортных средств либо доступу граждан к жилым помещениям или объектам транспортной или социальной инфраструктуры»;

в) парламентарии представительных органов муниципальных образований могут проводить встречи с избирателями «в помещениях, специально отведенных местах, а также на внутридворовых территориях при условии, что их проведение не повлечет нарушение функционирования объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры, связи, создание помех движению пешеходов и (или) транспортных средств либо доступу граждан к жилым помещениям или объектам транспортной или социальной инфраструктуры».

Перечисленные случаи касаются встреч депутатов с избирателями, проводимых в форме собрания. Уведомление органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления о таких встречах с избирателями не необходимо.

Федеральным законом также установлено, что встречи депутатов с избирателями в форме публичных мероприятий (митинги, демонстрации, шествия и пикетирования (за исключением одиночных пикетов) проводятся в соответствии с законодательством Российской Федерации о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях.

Обжалуемый Федеральный закон приравнивает депутатов к организаторам публичных мероприятий и возлагает на них дополнительные обязанности, как на организаторов публичных мероприятий, среди них, подача в письменной форме в орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления уведомления о проведении публичного мероприятия в порядке, предусмотренном статьей 7 Федерального закона от 19 июня 2004 года № 54-ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях».

Полагаем, что Федеральный закон от 7 июня 2017 года № 107-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования законодательства о публичных мероприятиях» не соответствует положениям статей 2, 3 (части 2), 4 (части 2), 10, 11, 12, 15 (части 1), 31, 33, 55, 94-109, 130-133 Конституции Российской Федерации и подлежит проверке Конституционным Судом Российской Федерации.

Обжалуемым Федеральным законом созданы ограничения для исполнения депутатами всех уровней своих обязанностей по проведению встреч с избирателями. Между тем статьи 97, 98 Конституции Российской Федерации, определяющие правовое положение депутата, не предполагают возможность таких ограничений.

В соответствии с частями 2 и 3 статьи 8 Федерального закона от 8 мая 1994 года № 3-ФЗ «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» на депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации возложены обязанности по проведению встреч с избирателями (не реже чем один раз в полгода) и информированию избирателей о своей деятельности во время встреч с ними, а также через средства массовой информации.

Каких-либо требований о необходимости уведомления (в письменной или устной форме) депутатом Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления о проведении встреч со своими избирателями Федеральный закон от 8 мая 1994 года № 3-ФЗ «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» с момента его вступления в силу и до дня вступления в силу обжалуемого Федерального закона не содержал.

Федеральный закон от 6 октября 1999 года № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и Федеральный закон от 6 октября 2003 года № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» также не содержат каких-либо требований о необходимости уведомления депутатами (в письменной или устной форме) органов исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органов местного самоуправления о встречах со своими избирателями и информировании их о своей деятельности.

Вместе с тем согласно части 3.1 статьи 4 Федерального закона от 8 мая 1994 года № 3-ФЗ «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» полномочия депутата Государственной Думы могут быть прекращены досрочно решением Государственной Думы по инициативе комитета, членом которого он является, в случае неисполнения в течение 30 и более календарных дней обязанностей, предусмотренных частями 1 (обязанность депутата Государственной Думы поддерживать связь с избирателями) и 2 (обязанность депутата Государственной Думы рассматривать обращения избирателей, лично вести приём граждан, проводить встречи с избирателями не реже чем один раз в полгода) статьи 8 указанного Федерального закона. В связи с чем обжалуемый Федеральный закон, создавая ограничения для свободного и беспрепятственного исполнения депутатами Государственной Думы своих обязанностей по проведению встреч с избирателями, создает потенциальную угрозу для досрочного прекращения полномочий любого депутата Государственной Думы.

Также, общественные отношения, регулируемые Федеральным законом от 19 июня 2004 года № 54-ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях», с одной стороны, и общественные отношения, регулируемые Федеральным законом от 8 мая 1994 года № 3-ФЗ «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации», Федеральным законом от 6 октября 1999 года № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и Федеральным законом от 6 октября 2003 года № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», с другой стороны, по своей сути, содержанию и целям абсолютно различны.

Таким образом, обжалуемым Федеральным законом созданы ограничения для беспрепятственного и безусловного исполнения депутатами Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, депутатами законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов Российской Федерации и депутатами представительных органов муниципальных своих обязанностей и реализации своих полномочий по проведению встреч с избирателями и их информированию о депутатской деятельности.

Обжалуемый Федеральный закон нарушает конституционный принцип независимости и самостоятельности органов государственной власти. Согласно статье 10 Конституции Российской Федерации государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны.

Обжалуемый Федеральный закон также нарушает статью 12 Конституции Российской Федерации, согласно которой в Российской Федерации признается и гарантируется местное самоуправление. Местное самоуправление в пределах своих полномочий самостоятельно. Органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти.

Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 29 мая 1998 г. № 16-П отметил, что «…разделение властей относится к числу общих принципов демократического правового федеративного государства. Закрепленное в Конституции Российской Федерации в качестве одной из основ конституционного строя для Российской Федерации в целом, оно обязательно не только для федерального уровня, тем не менее и для организации государственной власти в субъектах Российской Федерации…. Принцип разделения властей предполагает не только распределение властных полномочий между органами различных ветвей государственной власти, тем не менее и взаимное уравновешивание ветвей власти, невозможность ни для одной из них подчинить себе другие».

При этом Комитетом Государственной Думы по федеративному устройству и вопросам местного самоуправления в своем заключении по проекту федерального закона № 92912-7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования законодательства о публичных мероприятиях» обоснованно и справедливо указано следующее: «…Реализация законопроекта в представленной редакции может создать препятствия для деятельности депутатов, в первую очередь, на местном уровне».

В связи с принятием обжалуемого Федерального закона законодательная (представительная) власть ставится в зависимость от исполнительной власти, парламентарии всех уровней лишены возможности самостоятельно принимать решения о проведении встреч со своими избирателями, а обязаны впредь согласовывать данные вопросы с органами исполнительной власти.

Из смысла статьи 31 Конституции Российской Федерации следует, что любое публичное мероприятие является заранее спланированным и организованным действием, тем не менее встречи депутатов с избирателями зачастую возникают спонтанно и стихийно. С учетом этого депутатская деятельность имеет особенности, какие не должны подпадать под регламенты, установленные законодательством о митингах.

В пояснительной записке к проекту федерального закона № 92912-7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования законодательства о публичных мероприятиях», в частности, указано следующее: «Законодательство Российской Федерации, регулирующее статус депутатов законодательных (представительных) органов, предусматривает обязанность депутатов всех уровней проводить регулярные встречи со своими избирателями. По форме такие встречи являются публичными мероприятиями».

Проведение любого публичного мероприятия согласно положениям Федерального закона от 19 июня 2004 года № 54-ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» осуществляется не спонтанно, а заранее спланированно и организованно, с последовательной реализацией соответствующих этапов и действий (многоэтапная процедура).

Так, согласно содержанию статьи 4 указанного Федерального закона публичное мероприятие должно быть организовано. К организации публичного мероприятия относятся:

1) оповещение возможных участников публичного мероприятия и подача уведомления о проведении публичного мероприятия в соответствующий орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления;

2) проведение предварительной агитации;

3) изготовление и распространение средств наглядной агитации;

4) другие действия, не противоречащие законодательству Российской Федерации, совершаемые в целях подготовки и проведения публичного мероприятия.

Статья 7 Федерального закона от 19 июня 2004 года № 54-ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» регламентирует сроки подачи организатором в орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления уведомления о проведении публичного мероприятия, а также содержание данного уведомления.

Статья 10 Федерального закона от 19 июня 2004 года № 54-ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» регламентирует порядок проведения предварительной агитации о предстоящем публичном мероприятии.

Тем не менее проводимые депутатами встречи являются публичными мероприятиями иного порядка.

Так, Комитетом Государственной Думы по федеративному устройству и вопросам местного самоуправления в своем заключении по проекту федерального закона № 92912-7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования законодательства о публичных мероприятиях» справедливо отмечается следующее: «…нужно учитывать, что простое посещение депутатом объектов муниципального хозяйства может стихийно перерастать во встречу с избирателями, при этом такая встреча может по естественным причинам происходить вне специально отведенных или приспособленных для этого мест – во дворах, в подъездах многоквартирных домов, на территориях предприятий, в общественном транспорте. Из буквального применения положений законопроекта последует обязанность депутата либо заранее уведомлять о гипотетически возможном общении с избирателями, либо пресекать любые попытки обращения двух и более граждан к депутату вне специально отведенных для этого мест, либо избегать любых встреч с гражданами в общественных местах».

В деятельности любого депутата возникают случаи, когда избиратели сообщают ему о той или иной жизненно важной ситуации (аварийное состояние домов, плохое качество дорог, стихийные свалки мусора и т.п.), требующей незамедлительной реакции депутата, среди них с его выездом в определенное место. В подобных ситуациях выезд депутата в определенное место может сопровождаться сбором вокруг него людей, что согласно положениям обжалуемого Федерального закона будет являться публичным мероприятием.

Таким образом, стихийно возникшая встреча депутата с избирателями никак не может быть приведена в соответствие с законодательством о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях.

При рассмотрении Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации 5 апреля 2017 года проекта федерального закона № 92912-7 в первом чтении позицию Комитета Государственной Думы по государственному строительству и законодательству по этому проекту федерального закона в своем содокладе озвучил заместитель председателя Комитета Государственной Думы по государственному строительству и законодательству Р.М. Марданшин. В содокладе отмечено, что «… законопроектом вводится положение, в соответствии с которым в качестве одной из целей публичного мероприятия признается информирование депутатом избирателей о своей деятельности при встрече с ними».

Нельзя согласиться с данной позицией, потому как цели публичного мероприятия определены в пункте 2 статьи 2 Федерального закона от 19 июня 2004 года № 54-ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях», а информирование депутатами избирателей о своей деятельности в ходе встреч с ними – обязанность и право каждого депутата. При этом профильный Комитет Государственной Думы безосновательно определяет, что информирование депутатами избирателей о своей деятельности в ходе встреч с ними является одной из целей публичного мероприятия. В этом случае смешиваются различные по своей правовой природе общественные отношения и одни из них ставятся в зависимое положение от других.

Обжалуемый Федеральный закон устанавливает фактически разрешительный порядок проведения встреч депутатов с избирателями, что по смыслу ст. 94-109, 130-133 Конституции Российской Федерации, устанавливающих статус Федерального Собрания и органов местного самоуправления в Российской Федерации, является недопустимым в силу независимости и самостоятельности этих публичных органов.

В Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 2 апреля 2009 г. № 484-О-П указано, что право на свободу собраний закреплено в статье 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Данное право, как указывал Европейский Суд по правам человека, являясь основополагающим правом в демократическом обществе, тем не менее в силу пункта 2 статьи 11 названной Конвенции может подлежать ограничениям, какие предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц. При этом государства должны воздерживаться от применения необоснованных косвенных ограничений этого права; должны иметься убедительные и неопровержимые доводы, оправдывающие вмешательство в это право.

Тем не менее вступление оспариваемого закона в силу, судя по всему, приведет к тому, что существующие ныне издержки в отношениях между гражданами и исполнительной властью при применении законодательства о митингах будут перенесены и на отношения между депутатами всех уровней и исполнительной властью.

О таких издержках говорится в многочисленных жалобах и решениях судов по поводу запретов на проведение публичных мероприятий. В своем особом мнении по Определению Конституционного Суда Российской Федерации от 2 апреля 2009 года № 484-О-П судья Конституционного Суда Российской Федерации А.Л. Кононов такие запреты назвал «циничным и ничем не ограниченным произволом». Судья отметил, что существующая в законе неопределенность «…способствует явной и неограниченной ничем дискреции публичной власти в вопросе о «согласовании» проведения мероприятия. Эта неопределенность тем более опасна для свободы собраний, что она позволяет исполнительной и муниципальной власти не только противодействовать любой публичной критике собственной деятельности, что немыслимо для демократического государства, тем не менее и под влиянием партийной ангажированности зачастую предоставлять определенные преимущества одним политическим партиям и движениям и пресекать возможные выступления их оппонентов». Как заявляет судья, «…закон не предусматривает никаких критериев обоснованности предложения об изменении места и времени проведения мероприятия, никакого механизма и процедуры согласования и никакой ответственности администрации за данный процесс, явно ставя субъектов согласования в неравные условия. Как правило, администрация отказывается от дальнейших переговоров с организаторами мероприятия и отклоняет все их возражения, в результате чего ситуация становится неразрешимой. Административная и судебная практика однозначно понимает «согласование» как дачу согласия или разрешения на проведение мероприятия, причем во многих случаях орган публичной власти полагает себя вправе вторгаться в оценку не только места и времени его проведения, тем не менее и его целей, формы, массовости, целесообразности и т.п. Имеются случаи, когда свои так называемые предложения орган публичной власти прямо именует запретом на проведение мероприятия в том или ином месте или во время, сообщенное организаторами. …Федеральный закон, формально провозглашая уведомительный порядок проведения публичных мероприятий, фактически путём введения оспариваемой нормы превращает данный порядок в разрешительный режим, оставляя неограниченную возможность усмотрения для запрета подобных мероприятий органам власти, что не соответствует смыслу конституционных норм и общепризнанных международных принципов права, отрицающих идею октроированных прав личности…Органы публичной власти легко запрещают проведение мероприятий под предлогом возможного проведения ремонта дорог и коммуникаций, высокой посещаемости мест проведения митингов и демонстраций, аварийного состояния культурных объектов и угрозы их сохранности и даже наличия обращения церковного иерарха о деструктивности проводимого мероприятия. Имеются также примеры, когда органы публичной власти заведомо создают подобные мотивы для запрета митингов и манифестаций, инициируя проведение в то же время и в том же месте иных публичных акций. Таким образом, требование мотивировать предложение органа публичной власти об изменении времени и места проведения мероприятия не представляет никаких гарантий реализации права мирных собраний и фактически используется как предлог для их запрещения».

О разрешительном характере уведомления органов исполнительной власти высказывались многие парламентарии Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации при рассмотрении в первом, втором и третьем чтениях проекта федерального закона № 92912-7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования законодательства о публичных мероприятиях».

При рассмотрении указанного проекта федерального закона во втором чтении депутатами Государственной Думы предлагались, среди них, поправки, гарантирующие согласование и проведение публичного мероприятия в заявленном организатором месте и в запланированное время. Тем не менее данные поправки были отклонены.

Оспариваемый Федеральный закон дополнил статью 8 Федерального закона от 8 мая 1994 года № 3-ФЗ «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» частью шестой следующего содержания: «Встречи депутата Государственной Думы с избирателями проводятся в помещениях, специально отведенных местах а также на внутридворовых территориях при условии, что их проведение не повлечет за собой нарушение функционирования объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры, связи. Уведомление органов исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органов местного самоуправления о таких встречах не необходимо». Таким образом, закон вводит термин «внутридомовая территория», который не определен в законодательстве. Неопределенность порождает невозможность применения этого закона.

Обжалуемым Федеральным законом ограничивается конституционное право граждан на беспрепятственные индивидуальные и коллективные обращения к депутатам всех уровней.

Согласно статье 2 Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства. Согласно частям 1 и 2 статьи 3 Конституции Российской Федерации носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является её многонациональный народ. Народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления. В соответствии со статьей 33 Конституции Российской Федерации граждане Российской Федерации имеют право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления.

Обжалуемым Федеральным законом нарушаются указанные конституционные нормы, так как создаются ограничения для реализации народом своей власти через органы законодательной власти и представительные органы муниципальных образований, а также препятствия защищать свои права и законные интересы через данные органы власти.

Согласно частям 2 и 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации в Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина. Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это нужно в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

При этом ни в пояснительной записке к проекту федерального закона № 92912-7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования законодательства о публичных мероприятиях», ни в ходе рассмотрения указанного проекта федерального закона в трёх чтениях в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации его авторами не аргументирована необходимость введения каких-либо ограничений для реализации гражданами своего права на обращение к депутатам через встречи со своими избирателями.

Обжалуемый Федеральный закон создает ограничения в применении статьи 31 Конституции Российской Федерации, провозгласившей, что граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование.

Он также противоречит нормам международного права, а именно: статье 20 Всеобщей декларации прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года), статье 21 Международного пакта о гражданских и политических правах (принят 16 декабря 1966 года Резолюцией 2200 (XXI) на 1496-ом пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН) и статье 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (заключена в г. Риме 4 ноября 1950 года), гарантирующих право граждан на свободу мирных собраний и определяющих случаи возможного ограничения этого права – в интересах государственной или общественной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья и нравственности населения или защиты прав и свобод других лиц.

Европейский Суд по правам человека в своей практике исходит из того, что в демократическом обществе свобода собраний является фундаментальным правом и наряду со свободой мысли, совести и религии составляет основу такого общества (постановления от 25 мая 1993 года по делу «Коккинакис (Kokkinakis) против Греции», от 20 февраля 2003 года по делу «Джавит Ан (Djavit An) против Турции», от 23 октября 2008 года по делу «Сергей Кузнецов против России» и др.); оно касается как закрытых, так и публичных собраний, а равно собраний в определенном месте и публичных шествий и может осуществляться отдельными их участниками и организаторами (постановление от 31 марта 2005 года по делу «Адали (Adaly) против Турции»); государство, в свою очередь, должно воздерживаться от применения произвольных мер, могущих нарушить это право (постановление от 26 июля 2007 года по делу «Баранкевич против России»).

Как указано в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 18 мая 2012 года № 12-П упомянутое «…право является одним из основополагающих и неотъемлемых элементов правового статуса личности в Российской Федерации как демократическом и правовом государстве, на котором лежит обязанность обеспечивать защиту, среди них судебную, прав и свобод человека и гражданина».

В особом мнении судьи Конституционного Суда Российской Федерации В.Г. Ярославцева по Постановлению Конституционного Суда Российской Федерации от 18 мая 2012 года № 12-П указано, что «… реализация гражданами своего конституционного права не может зависеть от произвольного усмотрения уполномоченных представителей органов публичной власти. Следовательно, уполномоченные представители органов публичной власти, формально действуя в рамках закона, по сути, могут инициировать создание реальной угрозы для жизни и здоровья как граждан, так и участников акции, а также для имущества физических и юридических лиц».

В специальном докладе Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации «О соблюдении на территории Российской Федерации конституционного права на мирные собрания» (2007 год) отмечено следующее: «…Федеральный закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» имеет лазейку, позволяющую властям не допустить проведения публичного мероприятия, запретить которое они формально не могут. …Установленный Федеральным законом «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» уведомительный порядок проведения публичных мероприятий имеет безосновательную в правовом отношении тенденцию к превращению в фактически разрешительный. Положение, при котором закон устанавливает одну норму, а на практике применяется другая, прямо противоположная, представляется наихудшим из всех возможных. Оно подрывает веру граждан в закон, побуждает должностных лиц к лицемерию и произволу, иначе говоря, наносит серьезный ущерб правовым основам государства и нравственным устоям общества.».

Оспариваемый Федеральный закон ещё более усложняет практику реализации статьи 31 Конституции Российской Федерации.

Таким образом, Федеральный закон от 7 июня 2017 года № 107-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования законодательства о публичных мероприятиях» нарушает конституционный принцип разделения властей, самостоятельности и независимости органов законодательной и исполнительной власти, создает ограничения для беспрепятственной реализации депутатами Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, депутатами законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов Российской Федерации и депутатами представительных органов муниципальных образований своих прав и обязанностей по информированию избирателей о своей деятельности в ходе встреч с ними, устанавливает фактически разрешительный порядок проведения встреч депутатов с избирателями, нарушает право граждан на беспрепятственные индивидуальные и коллективные обращения к депутатам, усложняет практику реализации статьи 31 Конституции Российской Федерации, провозгласившей право граждан на собрания, митинги, демонстрации и шествия.

Учитывая неопределенность в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации (её статье 2; статье 3 (части 2); статье 4 (части 2); статье 10; статье 11; статье 12; статье 15 (части 1); статье 31; статье 33; статье 55; статьям 94-109, 130-133) Федеральный закон от 7 июня 2017 года № 107-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования законодательства о публичных мероприятиях» и на основании статей 36, 42, 84 и 87 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 года. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» просим:

признать Федеральный закон от 7 июня 2017 года № 107-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования законодательства о публичных мероприятиях» не соответствующим Конституции Российской Федерации (её статье 2; статье 3 (части 2); статье 4 (части 2); статье 10; статье 11; статье 12; статье 15 (части 1); статье 31; статье 33; статье 55; статьям 94-109, 130-133).