Владимиру Путину исполняется 65 лет. Когда-то в одной известной кинокартине советских лет шеф гестапо говорил русскому разведчику: «Вам исполнится семьдесят, и вы будете играть свою партию. Семьдесят – возраст расцвета для политика». Возраста своего расцвета президенту осталось ждать ещё пять лет. Вроде бы небольшой срок, однако если отмотать данный промежуток времени назад и вернуться в 2012-й, то можно подивиться, сколько всего произошло за данные годы, и сделать вывод, сколько ещё всего может произойти до 2022.
Тем не менее с 2000 года прошло уже семнадцать лет, и все данные годы Путин находился у власти. Уже выросло новое поколение, которое и не помнит, как было без Путина, и данные люди – главный фактор вероятного колебания рейтинга первого лица, потому что взрослая часть населения помнит, что до Путина было гораздо хуже. А те кто говорит обратное, говорит для и от имени от силы 10 %, как выражался один знакомый историк, «хорошо устроившихся в хаосе».
Между тем, следует признать, что постепенно в образованном сообществе, причём, что важно, в его патриотическом сегменте, появляются такие «новые недовольные», которые вроде бы готовы согласиться с лидерством Путина, однако не долголетием целого ряда чиновников пониже, и тем более – с отсутствием их ротации.
Мне во многих случаях приходится слышать от разных людей рассуждения о «новом застое», отсутствии динамики, необходимости обновления.
Любопытно, но, не стандартный набор претензий, а что именно все данные люди признают в качестве безусловного и неоспоримого достоинства нашего президента, которое – при всех претензиях к внутренней ситуации, – делает его фигурой в русской истории уникальной. Главное основание этой уникальности – это то, что он очень выгодно смотрится на фоне иных мировых лидеров.
Вот тут все обвинения отступают перед непробиваемым аргументом: в мире нет таких лидеров, мир, во всяком случае западный мир, стал скуден на политические таланты.
Ну не с неуравновешанным Трампом же сравнивать российского президента, не со свежеиспеченным в политтехнологических лабораториях Эмманюэлем Макроном, не с какой-то вечно приниженной по отношению к Вашингтону Ангелой Меркель. А если посмотреть пристальным взглядом на иных вождей – что на популистов, что на глобалистов, то также нечем будет порадоваться. Аксакалы социалистической эпохи типа Назарбаева ещё могут держать какую-то личностную конкуренцию, однако рожденные эрой расширяющейся демократии Михаил Саакашвили и Петр Порошенко уже делают однозначно печальное впечатление. К сожалению, и революционный подъём Латинской Америки после внезапно угасшего Чавеса не дал сопоставимых фигур – был один Лула де Сильва и где он теперь. Эрдоган и Нетаньяху, разумеется, оба сильные лидеры, однако от них исходит какое-то дух тайного коварства, который, разумеется, приписывается и Путину, однако при этом никак реально не сочетается с его имиджем.
Лидеров сегодняшнего мира можно разделить примерно на четыре группы – первые три: слабые и предсказуемые, слабые и непредсказуемые, наконец, сильные и непредсказуемые. К первым относится большая часть руководителей европейских государств – мало кто из них отважится совершить какой-то резкий и неожиданный поступок на мировой арене, однако с другой стороны понятно, что от каждого из них мало что зависит. Такие, как Саркози, в этом смысле исключение. Лидер второй группы – это, разумеется, Ким Чен Ын, однако к той же категории можно причислить и Эродогана. В третью группу войдут не только Трамп, однако, пожалуй, все президенты Соединенных Штатов последних лет. В общем-то каждый из них немного косил под никсоновского «сумасшедшего», готового при случае стереть с лица Земли какую—нибудь «страну-изгоя» (кстати, куда исчез данный злополучный мем?). Разумеется, в лице Трампа данный тип неуравновешанного гиганта с ядерной дубинкой нашел блестящее личностное воплощение, и, боюсь, что нынешний обитатель Белого дома слишком вошел в роль параноика и выйти из неё ему будет непросто.
Группа сильных и предсказуемых лидеров по существу складывается из двух фигур – Путина и Си Цзиньпина. Про Си Цзиньпина никто, наверное, спорить не станет, однако относительно российского лидера, возможно, многие будут указывать на Крым и события 2014 года в целом. При этом отлично понимая, что не было у президента России в феврале-марте 2014 года другого варианта действий, кроме присоединения восставшего полуострова. То есть был – однако гораздо более агрессивный по отношению к Западу. Однако Путин избрал – и прогнозируемо избрал – из двух вероятных вариантов наименее авантюрный.
Все, кто ожидал в течение последних лет от Путина каких-то резких переломов во внешней политике, резко просчитались.
В 2003 году многие ждали, что Путин если не активно, то косвенно поддержит вторжение США в Ирак: пресса была просто переполнена статьями, как выгодно будет для России присоединение к антисаддамовской коалиции. Путин поступил взвешенно и предсказуемо: вместе с Францией и Германией осудил интервенцию по абсолютно надуманному предлогу. В 2011 году многие надеялись, что Путин промолчит по поводу интервенции в Ливию и не станет обозначать свою позицию по этому конфликту: расчёт опять провалился, Путин выступил очень резко и внятно и опять оказался прав. В этот день, когда Трамп то порывается окончательно разобраться с Северной Кореей, то разорвать ужасную «иранскую сделку», лидер России кажется человеком, который всегда и во всех случаях поступит если не стопроцентно правильно, то разумно и осторожно.
Последний раз я видел президента России вживую два года назад на Валдайском форуме, там он полемизировал с бывшим послом США Джеком Мэтлоком, который в общем выступал неплохо и с некоторым основанием говорил, что Россия сама виновата и в распаде СССР, и в последующих своих бедах. Путин говорил, что даже если это и так, то США слишком воспользовались слабостью и наивностью России, искренне повершившей, что посткоммунистический мир – это мир без победителей и побежденных. Потом в конце основного заседания я задал вопрос лично президенту, считает ли он, что категории «голубь» и «ястреб» не применимы к нему лично, имея в виду, что сочетание «силы» и «предсказуемости» всегда выходит за рамки этих двух категорий. В ответ я услышал, что Путин относит сам себя к стану «голубей», однако у «голубей» должны быть крепкие крылья.
На Валдайском форуме Путин всегда создавал у иностранных участников вот это ощущение разума, спокойствия и предсказуемости, дефицит которого странным образом ощутим в сегодняшнем мире.
Вот это странное сознание, что наш лидер выигрывает на фоне иных мировых лидеров, оно абсолютно уникально для путинской эпохи. Если не считать разнообразные тоталитаризмы и культы личности, то последний раз такое было в эпоху Александра Благословенного, главного победителя Наполеона и создателя Священного Союза. Однако после того, как Александр I либо скончался, либо добровольно покинул трон и отправился в странствие, русские люди всегда были склонны принижать своих начальников на фоне начальников чужеземных. В этот день эта ситуация поменялась: либо мир деградировал, либо Россия по какой-то причине взялась за ум. Среди всех наших достижений это самое несомненное.
