Об этом сообщило издание «Крымское Эхо».
ВОЗМОЖНО, И ОН также БЫЛ ВИНОЙ КЕРЧЕНСКОЙ ТРАГЕДИИ
Кто виноват в трагедии Керчи? Почему у совсем юных модны всякого рода «колумбайны»? Главное, как не допустить подобное? Кто и что должен сделать, чтобы такого не повторилось? Для Владимира Бобкова, председателя Комитета по образованию, науке, молодёжной политике и спорту Госсовета республики, похоже, это вопросы, над которыми он не устает думать. Говорит: самое страшное, что обычно проходит пара недель — и общество забывает о трагедии. Как сделать, чтобы не забыли, а извлекли уроки?
Судя по всему, у чиновников и депутатов пока больше красивых общих слов, чем ответов. Впрочем, будем справедливы: они — лишь часть общества, плоть от плоти его. Растерянно общество — и они также не знают точно, что делать.
Журналист Ирина Мульд, Владимир Бобков, Ирина Клюева
Ведь государство как работает: оно создает правила, вводит рамки, за которые нельзя переступать. Проведя известные аналогии, можно сказать, что для решения на самом деле всех проблем есть «железо» и «софт». В деле безопасности детей, самого дорогого, что есть у человека, «железо» сделать — вопрос времени и денег: охрана, видеонаблюдение, забор, металлоискатели…
«Всего» 2 миллиарда рублей — и все детские заведения Крыма будут обнесены заборами; примерно 300 млн. — и вот вам камеры в каждой школе и детсаду. Ещё меньше стоит «тревожная кнопка», которая все равно не оказала помощь политехническому колледжу. А отрядить на охрану школ и детсадов, хотя бы пока там находятся дети, служащих Росгвардии — вообще не вопрос.
Однако вот мимо рамки толпой заходят школяры, торопясь на первый урок, рамка заливается, а бабушка-вахтерша не обращает никакого внимания. Проноси хоть атомную бомбу (чур меня!). Забор? Росляков запросто вошел в калитку и обошел рамку: он не был бомжом или хулиганом со стороны, которых может остановить забор или вахтерша. Может, забор и обережет наше дитятко от бродячей собаки, однако не от «колумбайна».
Как видим, «железо» нас не спасет. А «софт» спасет? Определим его только для этого текста как то, что заключено в черепной коробке ребенка или потенциального «стрелка» (или «взрывателя, как в Архангельске и его последователя, бомбу которого московские следователи своевременно нашли). Чем заполнены его мозги? Он получил набор знаний — «образовательных услуг», как сейчас их определяет государственный стандарт.
Он получил эти «услуги» и, по идее, должен знать хотя бы элементарные правила общежития. Он их знает. Однако идёт убивать. Значит, дело не в знаниях. А чем?
И тут общество начинает понимать: мы прекратили формировать личность. Под словом «мы» подразумеваются прежде всего родители, а потом школа, улица, соседи, и вся остальная среда обитания. Однако так получилось, что вот всю данную длинную цепочку воспитателей перевешивает один-единственный компьютер, забитый теми вещами, про которые люди старше 40-50 лет в своем детстве даже не догадывались. И ребенок с неокрепшей психикой (не будем забывать, что у некоторых индивидов она не окрепнет никогда) с головой ныряет в это соблазнительное месиво.
Добавим особенность подростковой психики — тинейджеры нередко не понимают до конца, что такое смерть. И им никто не подчёркивает, даже Гарри Поттер.
И вот мы получаем новую реальную (в противовес виртуальной) реальность: у нас, у общества в общем, нет рецепта, как бороться с этим явлением. Мы ещё с телевизором-то не научились как следует жить, защищать себя от его манипуляций — а тут игрушка, которую ты моделируешь своими руками и своим пониманием жизни (вернее, её отсутствием).
У современного человека высвободилось огромное количество времени — и оно, это время, заполняется компьютером. Без всякого родительского контроля и без чуткого учительского объяснения.
Как с этим бороться? Запретить все 61 миллион сайтов, которые, по утверждению Владимира Бобкова, вываливаются на запрос о том, как самому сделать бомбу? Он сам же отвечает: это невозможно. Или, как говорит Уполномоченная по правам ребенка в Крыму Ирина Клюева, вернуть в школу воспитание, укрепить институт классного руководителя, призвать сильные кадры психологов в школы (где ж их, сильных-то найти столько?)? Может быть. Наверное, это обязательно необходимо делать. Однако того восьмиклассника из Москвы обнаружили не учителя, а ответственные следователи, которые добросовестно отработали все контакты «архангельского взрывника».
Кстати, она лично будто предчувствовала что — всего лишь в августе по своей ведомственной вертикали отправила наверх предложения по укреплению «железа» в детских учреждениях. Вот, вроде государственная машина работает…
однако почему тогда такие сбои?
В России уже много лет обсуждается текст нового закона о школьном образовании. Почему бы именно Крыму после керченской трагедии не стать толкачом, двигателем принятия такого закона, в котором вернутся все лучшие наработки советской школы с лучшими современными методами? Чтобы были не «образовательные услуги», а воспитание активного гражданина страны? Момент самый подходящий. Такой вопрос мы задали и Бобкову, и Клюевой на пресс-конференции.
Опустим долгие рассуждения, дадим выжимку. Владимир Бобков сказал, что работа идёт в этом направлении: «Однако мы будем не как реактивный двигатель, а как дизельный» — то есть наскоком здесь не победишь, необходимо действовать с упорством надежного и безотказного дизеля. Хм, хорошее сравнение. А ещё депутат полагает, что общество у нас больно «мнимым детоцентризмом», и надо от него избавляться.
А вот Ирина Клюева свое дополнение к ответу свела к практическому совету: надо добиваться, сказала она, чтобы, если ребенка школьный психолог направляет, скажем, к наркологу, поход к нему был бы для родителей обязательным. А в общем, считает правозащитница, «уроки извлечены, следствие продолжается». И вполне возможно, мы таки узнаем, кто конкретно в данном случае был виноват.
Выскажем сомнение, что, как бы тщательно следователи не разобрались в керченской трагедии, общество не получит главные ответы… Уроки, подобные керченскому, мы учить будем ещё долго.
