Российский актёр театра и кино, заслуженный артист Украинской ССР, заслуженный артист России Владимир Алексеевич Конкин родился 19 августа 1951 года в Саратове. С 1973 года живёт в Москве. Лауреат премии имени Ленинского комсомола за роль Павки Корчагина в фильме «Как закалялась сталь», после которого к нему пришла известность. Особый успех принесла роль Володи Шарапова в телефильме Сергея Говорухина «Место встречи изменить нельзя». В последние годы отошёл от романтических ролей, тяготея к острохарактерным, а порой и комическим работам, как его персонаж в лирической мелодраме Вилена Новака «Принцесса на бобах». Вёл телепередачу «Домашняя библиотека» на ОРТ.
- Владимир Алексеевич, ваше отношение к кино как к трибуне не изменилось?
- Нисколько! И относился, и отношусь к актёрству, как к просвещению. Сцена для меня —
амвон, на который ты должен выходить с горящим сердцем Данко. Театр, кино — рука помощи. Зритель должен это ощущать. Находить ответы на свои вопросы в самые сложные периоды жизни.
- Популярность обрушилась, когда вам было всего двадцать два года. Как выдержали тяжёлое бремя славы?
- После картины «Как закалялась сталь» мне и вправду проходу не давали: на улице бросались толпы поклонниц, приходили десятки тыс. писем, я почти полмира объездил. Публичность — всегда искушение. Но именно тогда понял, что слава — это страшная вещь. Я не лукавлю. Нашёл в себе, слава Богу, силы противостоять попыткам эксплуатировать режиссёрами удачно найденный типаж. Понимал, что в таком случае очень быстро уйду в тираж. От многих предложений отказывался, но без работы не сидел. Сыграл у Андрона Кончаловского в мелодраме «Романс о влюблённых», у Георгия Калатозишвили в «Кавказской повести», в детском телесериале Артура Войтецкого «Волны Чёрного моря», в драме Леонида Быкова «Аты-баты, шли солдаты».
- Вторая волна популярности началась с телесериала Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя». Как работалось в картине с Владимиром Высоцким, который играл антипода вашего Шарапова?
- Свести нас в фильме было идеей режиссёра, который убедил и Вайнеров, и руководителей канала, что именно мы с Высоцким будем убедительными на экране в образе своих героев. Сначала было трудно в психологическом плане, даже желал уйти из проекта. Не чувствовал поддержки, не было того настоящего парт-нёрства, к которому привык. Не ощущал, что я здесь нужен. Уже сидел на чемоданах, что называется, когда в номер постучал замечательный актёр Витя Павлов. Никто не знал о моём решении, он был первым. И повёл меня подышать воздухом. А сценарий с собой прихватил. И начал его читать мне. Как комедию. Это было так смешно! И вышел из клинча. Понял, что слабина сейчас будет минусом мне как профессионалу. Я должен доказать, что это всё-таки роль моя и она у меня удастся. И дуэт у нас с Высоцким получился-таки.
Считаю наш фильм жизнеутверждающим. Он не сходит с экрана, потому что люди скучают по добру, по порядочности, по понятиям, какие сегодня подменены суррогатами. Когда человек с денежным мешком диктует, ведёт себя, как царь и бог, это страшно. Человеку, который сталкивается с несправедливостью, унижением, хочется, чтобы рядом был Шарапов, который отстоял Груздева и тебя отстоит. И поэтому очень многие люди, какие меня встречают по жизни, они как бы ассоциируют меня с моими героями, в частности, с Шараповым — порядочным, замечательным человеком, которого я с удовольствием играл. И я пытаюсь ему соответствовать. С Высоцким работать было интересно. На площадке он был разным. Но главное — и сам пахал, и от остальных того же требовал. Его придирчивость к деталям дала возможность сделать наши образы правдивыми и понятными зрителям. Друзьями мы не стали, хотя я и бывал у него дома. Просто мы разные совсем не только в этом фильме, но и в жизни…
- Нынче вы редко, но всё же балуете поклонников новыми ролями. Кино по-прежнему притягивает?
- А как иначе: это ведь моя профессия. С удовольствием сыграл полковника Кобылянского в историческом фильме «Романовы — Венценосная семья». В сериале «Время жестоких» Всеволода Плоткина исполнил роль помощника президента, человека нехорошего, умного, продажного до мозга костей. А в картине Игоря Талпы «Сармат» стал следователем Федуловым. Отчасти это продолжение Шарапова для меня. Прошло 25 лет. Он — майор, порядочный, честный. Ему самые «висячие» дела доверяют. Он-то довёл дело до ума: человека, у которого минимум 15 лет срока должно было быть, освобождают. Мой майор проявляет человеческую порядочность, подвергаясь, кстати, смертельной опасности.
- В отличие от многих коллег вы до сих пор не засветились в сериалах. Не приемлете их?
- Солидно ли Павке Корчагину и Володе Шарапову отправиться в эти… даже слова не подберу…однодневки, отличающиеся друг от друга только декорациями, и то не всегда, а полицейский от бандита — наличием удостоверения. Для меня искусство — врачевание. В этом высоком смысле в современной России искусства кино сейчас нет, увы, потому что нет подлинного героя, нет идеала.
- Читала, что в дипломном спектакле, водевиле «Когда цветёт акация», вы пели и танцевали...
- Было такое. Я же всё умею делать. И не только в этом водевиле. Замечательный композитор Валерий Зубков написал романс для фильма «Отцы и дети», где я играл Кирсанова и пел данный романс. Фильм стал лауреатом Государственной премии СССР, но романс из него вырезали, потому что худсовет, принимавший картину, решил, что линия Кирсанова получается с ним сильнее линии Базарова. Чего по тем временам допустить было никак невозможно. У меня осталась запись под две гитары и ксилофон. Потрясающий романс!
- На творческой встрече в Алуште вы назвали себя крымчанином. Это шутка?
- В каждой шутке, как известно, лишь доля шутки… А имел я в виду то, что у нас в Саратове по большому счёту эдакая организация объединённых наций: русские, татары, евреи, немцы, поляки, французы — все перемешались, и получился род Конкиных в результате. Раскосый разрез глаз у меня не от татарина ли?
А раз так, то могу и крымчанином себя считать. По паспорту я русский. И горжусь этим. И следую принципу Александра Сергеевича Пушкина, цитирую по памяти: «В России много недостатков, и они более чем печалят меня. Мало того, мне иногда хочется плюнуть в сторону трона. Но стоит только при мне кому-нибудь из-за рубежа сказать, как плоха Россия и отвратителен строй царя, я хочу вызвать его на дуэль». В этом и есть принцип русской интеллигенции — мы не можем быть под троном. Мы готовы ему служить, но прислуживаться тошно. Но мы никому не дадим Россию на растерзание. Мне обидно за Россию, в которой не засеяно культурное поле. Вместо него поле псевдокультуры образовалось. С гордостью говорю, что я — человек, оплодотворённый русской культурой.
- В Театре имени Моссовета вы работали вместе с Любовью Орловой, Фаиной Раневской, Верой Марецкой, Ростиславом Пляттом... Какими были отношения молодого человека с мэтрами?
- Со всеми — тёплые. А Ростислав Янович иногда в театральный буфет на рюмку коньячка приглашал. Алкоголь там был запрещён, но для Плятта всегда придерживали бутылочку. Мы добавляли коньяк в кофе и беседовали о жизненном. И никогда о закулисных склоках — они ни его, ни меня не интересовали.
- Пресса много писала о спектакле вашего объединения «Дети Мельпомены» «Муж, жена и сыщик», отмечая, что у вас там непривычный для зрителей образ.
- Данный спектакль — память о моей жене, с которой мы прожили 39 лет. Это она накануне моего 60-летия сказала, что необходимо сделать такой спектакль. И я после операции на сердце потихонечку начал раскачиваться, втянулся в работу, а её всё больше и больше стала скручивать болезнь. Она ушла из жизни 31-го марта, на Пасху. И в феврале мы сыграли премьеру спектакля, в котором я играю сыщика. Спектакль отличается отсутствием пошлятины, которой нынче нередко грешат, к сожалению, многие театры, якобы в погоне за зрителем. И тем самым развращают этого несчастного зрителя. А на самом деле зрители не на голых посмотреть в театр ходят, это же не баня, а идут помыть душу и напитать сердце.
Наш спектакль «Муж, жена и сыщик» — о ценностях семьи. Но он не скучный, очень динамичный. Это история о подозрительном муже, заказавшем сыщика, чтобы тот следил за женой. По-разному можно это сделать. Мы сыграли историю и смешно, и умно, и тонко, и главное — трогательно.
Людмила ОБУХОВСКАЯ.
По материалам информационного агентства Крымская правда 
