Городская больница №11 пережила много потрясений за свою историю. Она выстояла в самые сложные времена. Сотрудники клиники помнят многое. Были здесь очумевшие наркоманы, требовавшие в приемном отделении наркотики, размахивая ножами. Мимо окон больницы летали трассирующие пули в дни государственных переворотов. Я помню отставного капитана, приехавшего в Москву из Прибалтики, чтобы поучаствовать в митинге перед «Белым Домом», получившего штыковое ранение в шею и скончавшегося, как только друзья привезли его на порог нашей клиники. Помню, как раздавали гуманитарную помощь в голодные 90-е. Здесь, в нашей больнице, мы получали по мешку чечевицы, прибывшей из стран, какие пропаганда тогда не называла врагами.
Теперь, когда все это уже история, казалось, что никто и ничто не сможет разрушить клинику, ставшую родным домом для большого числа врачей и медсестер и местом спасения — для огромного количества наших пациентов…
Нет пророка в своем отечестве.
Даже в те тяжелые годы, понимая, к каким страшным последствиям может привести приватизация медицинских учреждений, властью был введён запрет на куплю-продажу социальных объектов, на передачу больниц в руки частного бизнеса.
Теперь пришла беда, откуда не ждали. Объявили команду сверху прибирать к рукам все, что плохо лежит. Ведь давно уже нет у нас заводов и фабрик, какие можно было бы продать за бесценок. Каждый желающий может отойти от 11-й больницы совсем недалеко, чтобы на примере развалин заводов «Станколит», «Борец», «Спецстанок», «Комбинат твёрдых сплавов» увидеть, к чему привела первая приватизация.
Впрочем, сегодня уже и последствия нового этапа – приватизации последнего, что осталось в казне, т.е. больниц, школ и научных учреждений, можно наблюдать своими глазами. Достаточно прийти на Проспект Мира. Там в такие же развалины превращаются корпуса бывшей Городской больницы №63 – «первой ласточки» новой эпохи столичной приватизации, или концессии, как её завуалированно обозвали в данный раз.
Когда 63-ю больницу, сразу после ремонта отделений, отдали в частные руки, стало понятно, что такая же участь ждет и 11-ю. Ведь они находятся на одном стратегическом территориальном участке. Несомненно, Европейский Медицинский Центр, осуществляющий экспансию в округе, попытается захватить данный лакомый кусок недвижимости. Тем более, что в ГКБ 11 уже отремонтирован за государственный счёт корпус, где так удобно было бы разместить коммерческие кабинеты.
Стратегия захвата была использована прежняя. Приказом из Департамента Здравоохранения. Клинику просто отдали в хозяйство другой больнице, предупредив её начальство об условиях игры. Главврачу поставили простую и четкую задачу – подготовить клинику, превращенную в филиал его вотчины, к передаче тому хозяину, на которого вскоре будет указано.
Можно, конечно, долго гадать, кто пожелает участвовать в захвате государственной клиники. Тем Не Менее следует напомнить, что рынок частной медицины в Столице России, если не считать мелких, перебивающихся случайными заработками независимых смельчаков, поделен между двумя крупными игроками. По странному совпадению, оба они имеют отношение к руководителям московского здравоохранения, бывшему и нынешнему…
Итак, с передачей 11-й больницы в чужие руки в ней установился новый порядок. В первую очередь, от реальной власти было отстранено все прежнее руководство клиники, формально остававшееся на тех же должностях уже в филиале 24 больницы. Теперь те, кто реально знал работу клиники больше не имели доступа к финансовой информации, не знали размер дохода, приносимого филиалом, не имели доступа к счетам и не могли самостоятельно решать кадровые вопросы. Все решения принимались кулуарно за закрытыми дверями главврача 24 ГКБ в узком кругу доверенных лиц. Зарплаты в филиале мгновенно упали более, чем вдвое. Оспорить данный повальный отъем заработков стало невозможно, что новая система оплаты труда теперь основана на распределении так называемых «стимулирующих выплат». А распределять данные выплаты стала все та же тайная канцелярия при главвраче 24 больницы. Ни заведующие отделений, ни руководство филиала теперь не имели никакого влияния на данный процесс.
В филиал перестало закупаться оборудование… Впрочем, исключения в последнем процессе были. Поступили несколько совершенно бесполезных аппаратиков по известной программе модернизации, на какие торжественно наклеили соответствующую отметку о госпрограммном происхождении. Использовать данную новую технику невозможно по разным причинам. Между них особенно забавна, например, такая. Стоимость расходных материалов, затрачиваемых на выполнение одного исследования на аппарате, полученном по программе «модернизация», превышает ту сумму, которую больница получает от страховой компании по программе ОМС за койко-день больного.
Нужно отметить и новый климат взаимоотношений с руководством, сложившийся с момента, так называемого объединения. Главврач большой клиники появляется перед коллегами лишь раз в неделю в большом зале главной резиденции. На конференции он комментирует отчет заведующих отделениями. Тем Не Менее, сотрудники строжайше предупреждены, что конференция – не место для дискуссий. Там нельзя говорить о проблемах – только о достижениях. До сих пор остается популярным в электронной сети видеоролик, в котором была заснята попытка сотрудников ГКБ №24 протестовать против начальственного произвола на одной из общебольничных конференций. Закончилось это вызовом охраны и увольнением осмелившихся сказать слово против командного лома.
На встречу с коллективом у начальства времени нет. Об этом даже был написан официальный документ, заверенный в городском департаменте здравоохранения – встреча руководителя с коллективом может нарушить слаженную работу клиники и её главврача. Видимо, поэтому главврач не ходит в доступные коллективу места без постоянной личной охраны, а на все переговоры с представителями сотрудников отправляет специально нанятого адвоката, которому дана команда отмалчиваться и ничего не рассказывать ни о планах, ни о реальных действиях…
Конечно, сотрудники больницы изначально верили в разумность происходящего. Врачами совместно с сотрудниками кафедр, базирующихся в клинике научных учреждений, был даже разработан подробный план развития филиала, который передали сначала главному врачу, а затем и в мэрию столицы. Они пытались увидеть возможность сохранения больницы. Вели переговоры через выбранных представителей в Профсоюзном комитете. Составили коллективный договор, наличие которого, впрочем, требует российское трудовое законодательство.
Впрочем, первый вариант коллективного трудового договора был предложен администрацией ещё в феврале месяце. И все бы хорошо, да обнаружились в нем слишком бросающиеся в глаза пункты, откровенно противоречащие Закону. Толи по недомыслию, толи жадность застлала глаза, тем не менее вписан данный договор был пункт о том, что при приватизации больницы акции будут распределяться по решению администрации.
Такой наглости коллектив не ожидал (не ожидал – в то наивное время). Вариант договора был забракован. Решили составлять новый. Профком передал свой вариант коллективного договора. На это администрация объявила, что берет тайм аут и отдает договор на рассмотрение своим юристам. Далее несколько месяцев о договоре никто ничего не слышал. А на вопросы о состоянии дел по договору, администрация 24 больницы стабильно отвечала, что его проверяют юристы.
Однажды, уже в июле, в одну из жарких пятниц, в конце рабочего дня, перед длинными предпраздничными выходными случайно обнаружилось, что администрация проводит операцию под названием «обсуждение коллективного договора». Заведующим раздали листки, где требуется было срочно собрать подписи о согласии сотрудников с новым вариантом коллективного договора.
В действительности, это был все тот же старый вариант, отличавшийся лишь одним пунктом, придуманным «юристами администрации». Он был невероятно циничен, хотя и закручен в макиавеллиевском стиле. Работники клиники обязывались отказаться от права на забастовку без предварительного разрешения суда.
К счастью, хитрость с внезапным сбором подписей у сотрудников, якобы ознакомленных со 100-страничным документом и обсудивших его в урывках между написанием кучи бумаг, от которых они не в силах оторвать голову в тяжелый предпраздничный день, не удалась. Администрации было направлен протест и её «юристы» продолжили разработку договора. Это для сотрудников. На самом деле, как выяснилось на Профкоме, администрация без лишнего шума просто подсунула и.о. профорга на подпись свой вариант договора и отправила его в вышестоящие инстанции, наплевав таким образом на мнение коллектива и по сути просто фальсифицировав документ.
Можно лишь удивляться, как свита главврача продавливает свои решения через профком. Этому также есть предыстория. Не так давно главврач просто выдавил на пенсию прежнего председателя профсоюза больницы, как только тот попытался указать на крайности и перегибы во взаимоотношениях начальства с медработниками. С тех пор профком стал обычным послушным воле начальства отделом учреждения, которому можно отдать любое приказание, даже самое нелепое.
Поскольку присоединение 11-й больницы к 24-й как раз пришлось на разгром профкома, то и в делах этой системы не было сдерживающих факторов. Профсоюзные взаимоотношения стали уменьшенным отражением производственных.
До слияния 11 ГКБ не только отлично справлялась с основными обязательствами перед городом и пациентами, тем не менее получала приличные деньги, использовавшиеся на зарплату, премии, на развитие и ремонт, на оборудование и медикаменты. Средств хватало на все, в том числе, и на расходы профсоюзной организации, на поощрение сотрудников, на праздничные подарки и материальную помощь попадающим в сложные ситуации людей. А в новых условиях совместного хозяйствования все изменилось. Руководство 24-й больницы объявило новые подразделения нахлебниками. Рентабельность их мгновенно упала до нуля и сотрудникам чётко дали понять, что на прежнюю нормальную жизнь, хорошую зарплату т спокойную работу они больше рассчитывать не имеют права. Также и профсоюзной организации было объявлено, что денег для филиала, в который превратилась 11 больницы на счету нет.
С профсоюзными счетами история ещё более темная. После слияния больниц по команде сверху, на одной из пятиминуток, вскоре после слияния, быстро повели решение об объединении и профсоюзных организаций. По странному стечению обстоятельств, кто-то там наверху решил, что объединение профсоюзов дает право представителям нового хозяина распоряжаться и профсоюзными делами 11-ой больницы. Одним из маневров, подкрепивших данную задумку, стало увольнение по сокращению штатов бывшего председателя профкома 11-й больницы. Таким образом, все дальнейшие дела можно было осуществлять не опасаясь, что сотрудники быстро сориентируются в неприятной для них ситуации.
Долгие месяцы с трибуны большой Профком заявлял, что у основной больницы и его филиалов раздельные профсоюзные счета, не объясняя никак коллизию с отсутствием какого-либо легального статуса у обладателя счетов филиала. При этом каждый раз подчеркивалось, что счёт, принадлежащий филиалу №1, т.е., бывшей ГКБ 11, в реальных условиях пуст. Следовательно, и ожидать профсоюзной поддержки медикам не приходится. Доступа к профсоюзным счетам у представителей профкома 11-ой больницы нет. Доступ к счетам нам так и не предоставили.
И лишь на днях, после того, как представители филиала №1 (бывшей 11-ой больницы) потребовали предоставить им возможность доступа к мифическому отдельному счету, выяснилось, что никакого отдельного счета нет. Счёт профсоюзной организации – это единый монолит и принадлежит он Профкому 24-ой ГКБ…
Следующий ход администрации был уже знаком по прежним историям. Во второй раз потерялись документы, подтверждающие полномочия представителей от филиала №1 в Профкоме. Здесь требуется заметить, что потеря важных документов, подтверждающих права сотрудников – это привычное событие в стенах 24 больницы. Там регулярно теряются не только профсоюзные документы, тем не менее и бумаги в бухгалтерии и отделе кадров…
Хорошо, что протокол профсоюзного собрания, на котором сотрудники выбирали своих представителей в профком, был предусмотрительно скопирован и его смогли снова предоставить административному «Фоме».
Потерпев фиаско в налаживании отношений с руководством, сотрудники больницы попытались обращаться с жалобами в различные инстанции. Причем, не только строптивые медики филиалов, тем не менее и исконный коллектив 24 больницы неоднократно писал жалобы на творимые беззакония и в мэрию, и в трудовую инспекцию, и в прокуратуру. Жалобы писали и пациенты, наблюдающие, как рушится больница. Приходили авторитетные комиссии, находили массу нарушений, потом запирались с администрацией в кабинетах. А воз и ныне там. Последняя проверка, проводимая в клинике комиссией Министерства Здравоохранения, длились несколько месяцев. Тем Не Менее, внезапно окончилась неизвестно чем. Неизвестно, конечно, лишь для врачей больницы, обращавшихся в министерство за защитой своих прав. Минздрав врачам не ответил.
Тем временем, в захваченной бывшей 11-ой больнице установился, как его определяют медики, настоящий «оккупационный режим». Здесь всем заправляет приставленный к коллективу «смотрящий» из метрополии. И хотя его официальная должность называется вовсе не прокуратор, а всего лишь врач-методист, тем не менее всем своим видом данный человек демонстрирует свою значимость и власть, данную цезарем, то бишь главврачом.
Новоявленный наместник, получивший в коллективе звонкое прозвище Пучок, сначала даже пытался возглавлять больничные конференции и клинические разборы, тем не менее после публичной демонстрации уровня своих профессиональных знаний быстро переместился в боковое кресло, откуда и поныне подает на пятиминутках руководящие реплики.
Нужно признать, что гораздо лучше доктор Пучок справляется с ролью смотрящего на зоне, регулярно отправляя своему начальству доносы о каждом не входящем в план по укрощению клиники происшествию.
И докладывает Пучок не самому главврачу, а очень интересной личности, являющейся фактическим единоличным правителем при хронической недоступности своего шефа. Этой центральной фигурой в больничной игре является заместитель главврача по клинико-экспертной работе. Все текущие решения принимает именно данный человек. К недоумению большинства коллег зам по КЭР вовсе не имеет права не только руководить работой клиники, тем не менее и вообще заниматься лечебной работой и её оценкой. Дело в том, что приближенная к главврачу фигура не имеет соответствующего своей должности профессионального образования. Выпускник медико-биологического факультета по специальности биохимия, наш заместитель по КЭР не имеет опыта лечебной и организационной работы, как этого чётко требует Приказ Минздравмедпрома РФ от 13.01.1995 N 5 «О мерах по совершенствованию экспертизы временной нетрудоспособности», являющийся на сегодняшний день основной правовой нормой при назначении на такую должность.
Справедливости ради, следует сказать, что имеющийся недостаток в образовании зам по КЭР стремится исправить. Уже второй данный человек не только поучает врачей, как им следует лечить своих пациентов, тем не менее и обучается этому сам, являясь студентом второго курса вечернего отделения, на сей раз, лечебного факультета. Любопытно было бы узнать, кто оплачивает обучение такого сверхценного студента? Коллектив больницы по этому поводу терзают смутные сомнения. Ведь получение второго высшего образования бесплатным быть не может.
Чем же занято руководство клиники, так упорно скрывающееся от коллектива? В точности этого никто не знает. Появляются лишь обрывки информации.
В последнюю неделю главврач получил указание из Департамента Здравоохранения города об ускорении планов подготовки к полному уничтожению больницы №11 и приведению её в товарный вид.
По простоте душевной или наоборот, тем не менее решил он одновременно провести очередную проверку сопротивляемости коллектива. Естественно, что самую грязную работу лучше проводить чужими руками. Поэтому главврач быстро собрался и ушел в отпуск, оставив на хозяйстве своего зама – человека неглупого, тем не менее излишне исполнительного. Данный зам, теперь уже в роли и.о. главврача начал экстренно и тайно издавать приказы о сокращении подразделений и сотрудников клиники.
Здесь, видимо, сказалась неопытность в подобного рода делах, а возможно и спешка, с которой все это должно было быть проделано. Поэтому новоявленный и.о. главврача издал несколько приказов, не только нарушающих действующее законодательство, тем не менее и противоречащих друг другу. Сначала, ссылаясь на скрываемый ото всех приказ Департамента, он велел создать комиссию по согласованию процесса сокращения штатов, поручает этой комиссии собрать данные о наличии у сотрудников преимущественных прав на оставление на работе при запланированных сокращениях. Тем Не Менее, видимо, из-за эмоционального потрясения при получении информации о том, что приказ его уже не является тайной для коллег, срывается и пишет новое распоряжение о сокращении особо опасных неугодных и вредных для дела приватизации учреждения сотрудников.
Так сработала система оповещения, налаженная в подопечной больнице уже известным Пучком, лично бегавшим по клинике и срывавшим со стен развешанные с утра копии «тайного» приказа.
*
Долго можно рассказывать о беззакониях, творящихся в наших клиниках. Много обид скопилось у медиков, на глазах у которых уничтожают здравоохранение. Отчаяние появилось в глазах больных, теряющих последнюю надежду на получение нормальной медицинской помощи.
Всего не описать в одном рассказе.
Но, пусть эта статья станет официальным обращением через средства массовой информации в органы правопорядка, в Прокуратуру Москвы о творимых чиновниками беззакониях, о попытках присвоения государственной собственности в особо крупных размерах, проводимых по предварительному сговору группой лиц с использованием их служебного положения. И пусть расследование этой истории остановит следующее преступление, очередную кражу государственной клиники, незаконную её приватизацию и продажу в руки частного бизнеса.
Семен Гальперин По материалам сайта КПРФ 
