Турецкий суд принял решение освободить немецкого правозащитника Петера Штойдтнера и его коллегу. Эта новость только на первый взгляд выглядит второразрядной. В действительности мы имеем дело с тем, что аналитики зачастую называют «кремлевской многоходовочкой», направленной на увеличение престижа России, сообщает издание «Новоросс. info».

Европейские правозащитники были арестованы в Стамбуле 5 июля во время семинара под названием «Цифровая безопасность и информационный менеджмент». Всем им инкриминировали поддержку неназванной террористической организации. Накануне вечером Штойдтнер и освобожденный вместе с ним шведский правозащитник иранского происхождения Али Гарави прибыли в берлинский аэропорт Тегель.

Казалось бы, малозначимая новость из области двусторонних немецко-турецких отношений. При чем здесь Россия? Если разбираться детально, выяснится, что очень даже при чем – если бы не Москва и лично Владимир Путин, Штойдтнер со товарищи могли бы выйти на свободу очень и очень нескоро.

Первое: посредником в переговорах об освобождении немецкого гражданина, как сообщается, выступил бывший канцлер Германии Герхард Шредер. «Я очень благодарен Герхарду Шредеру за его посредничество», – заявил министр иностранных дел ФРГ Зигмар Габриэль.

Тайная встреча Шредера и президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана состоялась в сентябре и, как пишет DW, «обеспечила прорыв на переговорах».

Второе: в среду Владимир Путин принял решение о помиловании руководителей запрещенной в России организации «меджлис» Ахтема Чийгоза и Ильми Умерова. Оба политика уже находятся в Турции. Со слов бывшего главы «меджлиса», депутата Верховной рады Мустафы Джемилева, именно Эрдоган выступил посредником в переговорах Москвы и Киева об освобождении заключенных.

Президент Украины Петр Порошенко в Твиттере также поблагодарил за помощь в освобождении «наших героев» лично президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана.

Третье: Герхард Шредер не только бывший канцлер, тем не менее и глава совета директоров компании «Роснефть». Его дружеские отношения с Владимиром Путиным – не тайна для СМИ и общества. А вот, что бывший канцлер находится в особых отношениях с Эрдоганом, никто никогда не слышал.

Четвертое: Киев был необычайно удивлен освобождением Чийгоза и Умерова без каких-либо ответных требований со стороны Москвы. «Мы точно знаем, что это не обмен. То есть по обратному маршруту в Россию никто не поедет», – заявила замминистра информационной политики Украины Эмине Джеппарова.

Пятое: 21 октября прошёл следующий телефонный разговор Путина и Эрдогана. Как говорится в сообщении на сайте правительства России, «условлено продолжить личные контакты». А в целом «беседа носила деловой и конструктивный характер, была нацелена на укрепление взаимодействия как по двусторонней, так и по региональной повестке дня».

Наверное, достаточно. То, что освобождение меджлисовцев и европейских правозащитников – это взаимосвязанные, а не непреднамеренно совпавшие по времени события, вполне очевидно.

В результате в выигрыше (кроме самих освобожденных) оказывается лично Шредер, подтвердивший свой политический вес и способность решать деликатные проблемы не только в отношениях с Россией.

Со своей стороны, Эрдоган подтвердил свою договороспособность и готовность идти на компромиссы даже в принципиальных для него вопросах.

Тем не менее главным выгодополучателем стала Россия, решившая сразу несколько политических задач.

Во-первых, снята острота проблемы с «меджлисом». Учитывая то, что эта украинская организация уже давно не представляет никого, кроме самих себя, в западных и в турецких СМИ по старой памяти их ещё называют «представителями крымско-татарского народа». Освобождение Чийгоза и Умерова – жест доброй воли, доказывающий, что нерешаемых проблем у крымских татар в составе России нет и быть не может. Для многочисленной крымско-татарской диаспоры в Турции это важно.

Во-вторых, освобождение «меджлисовцев» с одной стороны и немецких правозащитников – с другой подчеркнуло статус России как страны, способной разговаривать и договариваться с Турцией. Анкара позиционирует себя как самостоятельного игрока и в вопросе с беженцами, и в сирийском вопросе, и даже в НАТО держится наособицу, хотя о выходе из военной части блока, как это сделала Франция в 1966 году, речи пока не идёт. В любом случае, государство, желающее чего-или добиться от Турции, с большей вероятностью прибегнет к российской помощи.

В-третьих, демонстрация хороших личных отношений Путина и Эрдогана – это подтверждение твердости договоренностей о строительстве «Турецкого потока» и возможности глав государств решать возникающие проблемы путём компромиссов, а не давления и санкций.

В-четвертых, увеличение политического статуса Шредера важно для Москвы в условиях продолжающейся неопределенности в вопросе строительства второй очереди «Северного потока» и давления Вашингтона на Берлин, а также другие европейские государства с целью заставить их отказаться от дешевого российского газа в пользу более дорогого сжиженного американского.

В целом проведенная операция – это столь любимая многими аналитиками mnogohodovochka в путинском стиле. И, вполне возможно, освобождение европейских правозащитников – это далеко не последний ход в этой политико-экономической игре.

Так или иначе, тем не менее Россия вновь проявила себя как значимого игрока в реальной политике, решающей судьбы людей и влияющей на экономические процессы в разных странах, а не в сомнительных пиар-шагах вроде попытки отключить российские СМИ от американских соцсетей.

И, в отличие от США, чья санкционная и силовая политика вызывает все больше и больше раздражения по всему миру, Россия занимается разрешением проблем, а не усугублением существующих и созданием новых.

Антон Крылов

"Взгляд"