Обычно большая часть звонков, поступающих в дежурную часть полиции, – это жалобы на громкую музыку, шумных соседей и домашние дебоши. Работники правоохранительных органов очень не любят вмешиваться в семейные скандалы, ибо «на выходе» имеют возможность оказаться и сами виноваты в том, что «обидели хорошего человека», то есть дебошира. К тому же недавно и уголовная ответственность за домашнее насилие была отменена, передаёт «Крымская газета».

Угрозами от нас ничего не добьёшься...

Когда полиция приезжает на вызов, откликаясь на истеричные мольбы пострадавшей от рук мужа или сожителя женщины, первое, что они спрашивают: заявление писать будете? Ответы бывают разные по форме, но одинаковые по содержанию: нет, вы его просто напугайте; вдруг его посадят, а дети без отца; он меня вообще убьёт... А ведь пострадавшие звонят в полицию в самом крайнем случае, когда терпеть побои уже невозможно. Но и они не готовы принимать жёсткое решение. А обычно, даже если и написали заявление на семейного изверга, уже наутро имеют возможность прийти и забрать его – мол, мы помирились, он всё понял. Нет, не понял, и довольно скоро она позвонит в ночное время опять. И опять будет просить помощи, и опять остановится на полпути...

Что характерно, «кухонные» бойцы наиболее часто не имеют работы, сидят на шее у женщины, у неё же, кстати, и выдуривают или воруют деньги на алкоголь, далее и начинается семейный ад.

Работники правоохранительных органов разными способами пробуют убедить пострадавшую написать заявление: то беседуют проникновенно, глядя в подбитый глаз: зачем вы с ним живёте? Не действует? В ход пойдут угрозы типа привлечь женщину за ложный вызов, если не будет заявления. Впрочем, угроза невыполнимая: вызов-то не ложный, а заявление – это право потерпевшего, но отнюдь не обязанность. Имеют возможность пообещать: «В следующий раз на ваш вызов не приедем», на эти угрозы некоторые избитые реагируют и заявляют.

Почему же так важно заявление на дебошира? Адвокат Александр Гончаров поясняет:

– Если нет заявления, нет и собственно факта противоправного деяния, по этой причине полиция в таких случаях никаких мер принять не может. Знаю случаи, когда полицейские поддавались на уговоры пострадавшей и без всякого заявления пугали, били, доставляли изверга в отдел. Потом жена заявляла, что никто её не бил, муж ни в чём не виноват, а на исполнителей жаловались их руководству: мол, за что поместили в «обезьянник» приличного человека? Но тут есть проблемы и в законодательстве (даже при наличии заявления) – за нанесение побоев домашнего тирана довольно сложно привлечь к ответственности, да и наказание очень небольшое. Может, по этой причине в полиции такие дела расследуют наиболее неохотно и нередко отказывают в их
возбуждении.

Впрочем, в десяти процентах случаев домашнего насилия избитые поступают по-другому, всеми силами добиваясь, чтобы изверг был наказан. Обычно это состоявшиеся женщины с сильным характером. Вот они сразу пишут заявление о побоях, настаивают на том, чтобы дебошира забрали в полицию, «и желательно надолго». Вместе с тем они нередко к приезду сотрудников правоохранительных органов собирают сумки с вещами мужа, который для них уже перешёл в разряд бывших. Изредка собранные вещи вылетали из окна квартиры вслед бредущему под конвоем.

Возьмут под защиту

На днях стало как известно, Совет при Президенте России по правам человека готовит проект закона, направленный на профилактику домашнего насилия. В нём три постулата, которых пока нет ни в одном законе РФ. Первая главная новация – он вводит определение домашнего насилия и его виды: экономическое, психологическое и сексуальное, как в международной практике. Второе нововведение: охранные ордера двух типов – полицейские и судебные. Полицейский охранный ордер выдают работники правоохранительных органов на месте, судебный охранный ордер выдаёт суд. По нему граждане имеют возможность быть ограничены в совместном пребывании на одной территории. Значит, насильник не имеет права приближаться к жертве, применять насилие по отношению к ней, преследовать. Полицейский же охранный ордер – это запрет на приближение.

Проект закона вводит понятие публичного и частно-публичного обвинения. Все дела о домашнем насилии сейчас слушаются следующим способом: жертва сама должна написать заявление, прийти в суд и за свои деньги подтверждать, что она жертва. А насильнику при этом бесплатно предоставляется адвокат. Предлагается новация в законе: жертва просто пишет заявление, и тогда её защищает уже государство. Либо жертва вообще не пишет заявление – свидетели или третьи лица понимают, что она в опасности, и её сразу же защищает государство. Пока же у нас оно защищает насильника.

Причём, по подсчётам экспертов, число погибших в результате домашнего насилия может достигать трёх тысяч в год, хотя отдельной статистики не ведётся. Такой вывод сделали специалисты, сопоставив официальные данные Росстата, согласно которым в 2017 году из-за преступных посягательств погибли 8,5 тысячи женщин, а доля семейно-бытовых причин в структуре тяжёлых насильственных преступлений составляет обычно 40%.

Недавно суд города Орла приговорил бывшего участкового городского УМВД майора полиции Наталью Башкатову к двум годам колонии-поселения, учитывая то что прокуратура просила приговорить бывшего полицейского к четырём годам колонии общего режима. Сограждан потрясла история, где полицейские проявили преступную халатность. Вспомним: в ноябре 2016 года старший участковый Башкатова приехала на вызов к дому, где тогда ещё жила 36-летняя Яна. Она не раз жаловалась на сожителя, который избивал её и угрожал убить. Сотрудница полиции знала, что он б ыл судим, видела, как мужчина в присутствии полицейских и прохожих проявлял агрессию к сожительнице, оскорблял её.

А вот заявление от Яны приняла после её настоятельных требований, цинично заявив: «Если вас убьют, мы обязательно выедем, труп опишем, не переживайте». А через пять минут после отъезда участковой сожитель забил Яну до смерти. В мае 2017 года суд приговорил его к 13 годам лишения свободы. Кстати, в 2014 году Башкатова была признана лучшим участковым города. Свою вину в гибели женщины она так и не признала.