Вальяжный в жизни, невозмутимый денди, записной сердцеед, обольстительный плут в сыгранном более чем за полувековую сценическую и экранную жизнь Александр Анатольевич обладает искромётным чувством юмора, выпестованным философской ироничностью. А уж о шарме и говорить не приходится: налицо, как говорится. В следующий раз в этом убедились севастопольцы, которым Ширвиндт презентовал свои новые книги — «Проходные дворы биографии» и «Склероз, рассеянный по жизни».
Досье
Народный артист России, актёр театра и кино Александр Ширвиндт родился 19 июля 1934 года в Москве в семье музыкантов. Окончил в 1956 году актёрский факультет Высшего театрального училища им. Щукина, работал в труппе Театра-студии киноактёра, в театре им. Ленинского комсомола, на сцене которого сыграл более 30 ролей, в Московском драматическом театре на Малой Бронной. С 1970 года работает в Московском академическом театре сатиры.
С декабря 2000 года — художественный руководитель этого театра. Сыграл более 50 киноролей. Автор эстрадных монологов. Преподаёт в театральном училище имени Щукина.
- Слышала, что в Севастополе вы были последний раз почти полвека назад. Город узнали?
- Да, не бывал в ваших краях со времён студенчества. Чаще всего в таких случаях ничего не узнаёшь в круговерти новостроек. А вот Севастополь не изменился. И публика осталась такой же интеллигентной, как и была.
- Откуда такие парадоксальные названия у третьей и четвёртой по счёту книг?
- У меня каждая книга начиналась именно с названия. У первых они также парадоксальные — «Былое без дум», «Schirwindt», стёртый с лица земли». Название второй — не просто завлекательная фразочка. Был такой город в восточной Пруссии, стёртый во время Второй мировой с лица земли. Если читали, то наверняка заметили, что пишу не про себя любимого, а про жизнь. Она у меня длинная, есть что вспомнить. В «Склерозе, рассеянном по жизни», ломая стереотипы, иду от дней нынешних к рождению — впадаю в детство. Разбавляя воспоминания афоризмами, шутками и фотографиями, раньше не публиковавшимися, документами из личного архива и описанием «восковых фигур» моего «мини-музея». На 300 страницах — рассказы о моих встречах с артистами, политиками, писателями, а в финале — медицинское заключение, венчающее лоскутное одеяло мыслишек».
- Что подвигло на изложение на бумаге воспоминаний?
- Желание закрепить своё время, свой дом, своих близких и друзей. А началось всё со старых писем, какие жена нашла на антресолях. А ещё решился на «правдивые сказанья», не желая, чтобы кто-то переписал по-своему мою жизнь, а то и того хуже — перепутал меня с кем-то другим.
- Вот уже пятнадцать лет вы — художественный руководитель Театра сатиры. Что подвигло успешного актёра согласиться на хлопотную и неблагодарную должность?
- Одна из причин — любопытство: смогу ли сыграть и данную роль? Мы ведь тогда, в 2000-м, оказались перед дилеммой: принять кого-то из молодых да ранних, какие любят ломать до того, как поймут, что желают строить, или, не отказываясь от достижений, устремиться к новому. Коллективу было по душе второе.
- С какими трудностями столкнулись на первых порах?
- Их было так много, что все не упомнишь. Однако одна и до сих пор не даёт спокойно спать: отсутствие современных интересных сатирических пьес. Слово «сатира» на фронтоне нашего театра превратилось в чистую символику. Раньше оно было крестом, во времена, когда того не скажи, на данную тему табу, и приходилось выкручиваться аллюзиями и фигами в кармане. Когда пришла свобода, которую я называю «якобы», мы решили, что наши замечательные драматурги извлекут из своих столов на свет божий написанное кровью. А вместо этого на нас хлынул поток бездарной, кошмарной пошлятины. Спасибо Виктору Шендеровичу, который после моих увещеваний слезть наконец-то с «Бригады», принёс пьесу, по которой мы поставили «Вечерний выезд общества слепых». Есть в репертуаре ещё две современные постановки — по пьесам Юрия Полякова «Женщины без границ» и «Хомо Эректус». Однако этого, конечно, недостаточно.
- Конкуренты на пятки наступают?
- Сейчас же в столице 400 театров, включая сцены на крышах, в подвалах. Плюс антрепризы. Премьеры пекутся как пирожки и слетают как с конвейера. Вот и крутись, чтобы каждый вечер заполнить 1200 мест в основном зале и 250 на малой сцене.
- Так уж повелось, что за каждым ярким актёром закрепляется определённое амплуа. Это помешало сыграть какую-то особо желанную роль?
- В театре у меня немало стоящих ролей. У Эфроса играл в «Мольере» Булгакова Людовика, Тригорина в «Чайке», в пьесах «Счастливые дни несчастливого человека», «104 страницы про любовь», «Снимается кино». Анатолий Васильевич буквально вытягивал меня из имиджа-клише. Вообще я работал с умными режиссёрами: с Михаилом Туманишвили, Валентином Плучеком, Марком Захаровым, Олегом Ефремовым, очень разными по стилистике, однако придерживавшимися здравой идеи — раскрыть замысел автора, а не привнести в него свою отсебятину.
- Почему в последние годы с кино, телевидением не складывается — нет достойных ролей?
- Вы назвали основную причину. Сериалы — не моя мечта, реклама — тем более. Деньгами меня заманить трудно. Вообще на многие роли в кино соглашался ради встречи с достойными партнёрами. В кино я был большим заложником «типажа», чем в театре. Борис Андреев, Михаил Ульянов — передовики, стахановцы, герои. Иннокентий Смоктуновский, Алексей Баталов — интеллектуалы, интеллигенты… А я — «муж Сусанны».
- Чего бы вы желали на данном жизненном этапе?
- «Жить на вершине голой, писать простые сонеты и брать от людей из дола хлеб, вино и котлеты». Это дивные строчки из моего любимого поэта Саши Чёрного, под которыми подписываюсь.
А ещё желал бы уснуть и проснуться лет через сто — хоть одним глазком взглянуть, что же сталось…
Людмила ОБУХОВСКАЯ.
По материалам информационного агентства Крымская правда 
