Статья публициста Юрия Белова к 80-летию Игоря Яковлевича Фроянова.
Игорь Яковлевич Фроянов… Его имя находится в ряду великих имён историков-русистов, который открывает фигура Карамзина — родоначальника государственнической научной исторической школы. Её кредо — история России есть история государства Российского. Игорь Фроянов явил научному миру историю возникновения этого государства в глубокой древности — в дофеодальной Руси.

На заре древнерусской истории

Нет в истории народа важнее вопроса, чем вопрос о его национальной независимости. За неё русскому народу пришлось сражаться в битвах не на жизнь, а на смерть на заре своей истории, когда он только зарождался как народ. Тогда уже, перед угрозой исчезновения с лица земли он стал создавать форму своего жизнебытия, своей защиты от постоянной военной угрозы извне — древнерусское государство. Угроза эта исходила что с Запада, что с Востока, как Русская земля находилась между Западом Европы и Азией. Ударная волна страшной силы пришла на нашу землю из Азии в промежуток времени "переселения народов" (IV-VII в.в. н. э.). Славянам пришлось покоряться гуннам, аварам, позже — хазарам. Нашествие кочевников (половцев, печенегов, торков) длилось столетиями и завершилось двухвековым татаро-монгольским игом. Тем Не Менее со временем стала доминирующей агрессия с Запада, и, как подчёркивает в своем курсе лекций профессор Фроянов ("Лекции по русской истории" Санкт-Петербург, 2015), в конце концов эта агрессия превратилась "в последовательную и целенаправленную политику, именуемую "Натиск на Восток" (Drang nach Osten)".

Ученый приводит данные исследовательских подсчётов нашествий на Русь между 1055 и 1462 годами: их было 245, из которых 200 пришлось на время с 1240 года по 1423 год. Иначе говоря, Древняя Русь вынуждена была ежегодно вести оборонительные войны. Это поставило союзы славянских племен перед необходимостью создать институт государства, когда первобытно-общинный строй шёл к неминуемому распаду, и в его недрах начался, тем не менее ещё был далёк от завершения процесс разделения общества на классы. Изучению данного феномена в истории Древней Руси посвятил свою исследовательскую деятельность — жизнь! — Игорь Фроянов в 60-е — 80-е годы минувшего века. И произвёл революционный переворот в отечественной исторической науке. До Фроянова считалась незыблемой концепция академика Б.Д. Грекова, по которой Киевская Русь (Х-ХII вв.) являлась раннефеодальным государством, классовая природа коего не могла быть поставлена под сомнение. Методологической опорой грековской концепции служило известное ленинское положение: государство "появляется там и тогда, где и когда появляется деление общества на классы". При всей своей кажущейся логической строгости концепция уважаемого академика имела существенный изъян: она преимущественно выводилась не из анализа и обобщения исторических источников, а из догматического понимания марксистско-ленинского учения о государстве. Фроянов же решился "восстановить права источника и факта". На основе тщательного изучения внушительного источниковедческого массива он принялся исследовать социально-экономическую структуру Киевской Руси, а затем и её социально-политический строй. Сознавал ли тогда ещё молодой учёный (при защите докторской в 1973 году ему не было и 40 лет), какие лично для него, его научной карьеры могут быть последствия при посягательстве на идеологически узаконенную свыше концепцию патриарха советской исторической науки? Безусловно, сознавал.

За общинно-вечевую Русь стоятель

В исследовании проблемы древнерусской государственности Игорь Фроянов руководствовался ленинским диалектико-историческим подходом: "не забывать основной исторической связи, смотреть… с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь". Учёный доказал на основе всестороннего анализа первоисточников и фактов истории, что древнерусское общество являло собой "сложный социальный организм, сочетающий разные типы производственных отношений". Со времен антов в его недрах зародился рабовладельческий уклад, и крупное землевладение в Древней Руси (вотчина) первоначально имело рабовладельческий характер (рабами преимущественно становились плененные иноплеменники). Только с середины XI века "феодальные элементы… постепенно проникают в вотчину". "Но всё же рабов и полусвободных в ней было больше, чем феодально-зависимых". Что же касается главного открытия, сделанного Фрояновым-исследователем, то оно потрясло научную общественность: "Древнерусские вотчины на протяжении XI-XII вв. выглядели подобно островкам, затерянным в море свободного крестьянского землевладения и хозяйства, господствовавшего в экономике Киевской Руси"; "в основе социально-экономической жизни древнерусского общества лежала не частная земельная собственность, а землевладение свободных крестьян-собственников".

Нанеся удар (иначе не скажешь) по концепции Б.Д. Грекова о феодальном строе Киевской Руси, Игорь Фроянов пошёл до конца в доказательстве её полной несостоятельности: он исследовал социально-политическую структуру Руси X-XII веков и пришёл к следующим выводам: "В социально-политической жизни Киевской Руси народ играл весьма активную роль. В отношениях древнерусских князей с народными массами ("людьми") мы не находим ничего похожего на абсолютное господство с одной стороны, и полное подчинение — с другой. "Люди" — довольно самостоятельная политическая сила, способная заставить князей и знать считаться с собой". Органом, посредством которого свободные общинники, наряду с князем и знатью, управляли государством, было вече. Представленные учёным исторические факты не оставляют сомнений в том, что вече имело всеобщий характер, и в нём участвовали все полноправные люди — от князя до рядового общинника. По Фроянову, общинно-вечевой строй — закономерный этап развития древнерусского общества в переходный промежуток времени, когда "классовое общество в домонгольской Руси ещё не сложилось, хотя процесс классообразования обозначился вполне". О государстве переходного периода от доклассового общества к обществу, разделённому на классы, не единожды писал Ф. Энгельс. Читаем в его работе "Антидюринг": "Но вместе с различиями в распределении (материальных благ в распадающемся первобытно-общинном обществе — Ю.Белов) возникают и классовые различия. Общество разделяется на классы — привилегированные и обездоленные, эксплуатирующие и эксплуатируемые, господствующие и угнетённые, а государство, к которому стихийно сложившиеся группы одноплеменных общин в результате своего развития пришли сначала только в целях удовлетворения своих общих интересов (например, на Востоке — орошение) и для защиты от внешних врагов (выделено мною — Ю.Белов), отныне получает в такой же мере и назначение — посредством насилия охранять условия существования и господства правящего класса против класса угнетённого". Эта же мысль о государстве переходной эпохи встречается и в работе Ф.Энгельса "Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии": "Общество создает себе орган для защиты своих общих интересов от внутренних и внешних нападений. Данный орган есть государственная власть. Едва возникнув, он приобретает самостоятельность по отношению к обществу и тем более успевает в этом, чем более он становится органом одного определённого класса и чем более он осуществляет господство этого класса".

Данные положения одного из классиков марксизма послужили учёному-историку методологической основой формирования концепции об образовании древнерусского государства в условиях доклассовых общественных связей. Тем Не Менее как это согласовывается с утверждением другого классика — В.И. Ленина: "Государство, как особый аппарат принуждения людей, возникает только там и тогда, где и когда появлялось разделение общества на классы"? Отметим, что при этом Ленин настоятельно советует начинающим марксистам подойти к вопросу о государстве, "лишь бросив исторический взгляд на всё развитие в целом". В целом, как и Энгельс в "Происхождении семьи, частной собственности и государства", он был абсолютно прав, когда писал: "вначале мы имеем общество без классов; затем — общество, основанное на рабстве, общество рабовладельческое. Через это прошла вся современная цивилизованная Европа". В целом так всё и было во всемирной истории.

Но древнерусское общество — общество не рабовладельческое: рабовладельческий уклад был мизерным в его хозяйстве по сравнению с укладом свободных крестьян-общинников. Куда более медленное, чем в Европе, формирование крупного феодального землевладения и, соответственно, куда более длительное сохранение (на ряд веков) господства общинного землевладения в Древней Руси объясняется, прежде всего, суровым климатом. Большая часть территории Киевской Руси находилась в зоне рискованного земледелия. Если на Западе Европы в исключительно благоприятных климатических условиях шло интенсивное развитие индивидуального крестьянского хозяйства, ведущее к раннему появлению частной собственности на землю, её превращению в товар и образованию крупной феодальной земельной собственности, то в суровых климатических условиях Восточно-европейской равнины индивидуальное крестьянское хозяйство так и не смогло порвать с общиной. Формирование общинного землевладения явилось сугубой необходимостью. Оно удовлетворяло такой общий интерес, как организация и ведение подсечного (огневого) земледелия — сведения лесов, что под силу только общине. Единоличный труд для решения этой задачи просто невозможен. Тем Не Менее "именно на основе общинных традиций, — заключает И.Я. Фроянов, — идущих из глубин восточнославянского, а затем и древнерусского общества, возникла своеобразная общинно-вечевая цивилизация на Руси XI — начала XIII столетий, явившаяся замечательной школой прямой и непосредственной демократии, оставившая неизгладимый след в нашей истории".

Против русофобии норманнской теории

Главное достоинство концепции Фроянова заключается в том, что она отражает диалектику живой истории: не может процесс разделения общества на классы произойти одноактно — с сегодня на завтра. Соответственно, не может с сегодня на завтра произойти и образование классового государства, в то время как защита общества, в котором окончательного разделения на классы ещё нет, требует создания такого органа, как государство. Другого органа для отражения агрессии внутренних и внешних врагов человечество не создало. Более того, формирование государства в глубокой древности, в доклассовый промежуток времени, не могло не иметь своих особенностей в различных странах. В своё время, выступая против мелкобуржуазных демократов, называющих себя марксистами, тем не менее понимающими марксизм "до невозможной степени педантски", Ленин говорил: "Им совершенно чужда всякая мысль о том, что при общей закономерности развития во всей всемирной истории нисколько не исключаются, а, напротив, предполагаются отдельные полосы развития, представляющие своеобразие либо формы, либо порядка этого развития". Фроянов раскрыл своеобразие и формы, и порядка возникновения и развития древнерусского государства — от доклассового его состояния к классовому через общинно-вечевой строй, просуществовавший столетия — с XI до начала XIII века. Тем самым он доказал полную несостоятельность норманнской теории, привнесённой в Россию приглашёнными для работы в Академию наук немецкими учёными — Байером, Миллером, Шлецером. Согласно этой теории, государственность Руси началась с "призвания варягов". Долгое время официальный статус норманнской доктрины (царствование Александра I — Александра II) лишал права голоса антинорманнистов. Даже после Октябрьской революции 1917 года, пока преподавание истории в школе и вузе находилось в ведении зам. наркома просвещения профессора Покровского, норманнисты не сдавали своих позиций (сам профессор был норманнист). Лишь после постановления Совнаркома и ЦК ВКП(б) "О преподавании гражданской истории в школах СССР" (1934 г.) в "бой" пошли виднейшие советские историки-антинорманнисты: Б.Д. Греков, Н.М. Дружинин, С.В. Бахрушин, В.В. Мавродин.

После буржуазной контрреволюции в СССР — России либерал-демократы стремятся реставрировать норманнскую теорию, дабы оправдать свою космополитическую доктрину о периферийности истории и цивилизации России, о беспросветной отсталости русского народа от народов "просвещённого", "продвинутого" Запада. Для открытой и скрытой русофобии — вот для чего нужно оживление доктрины норманнизма. Концепция Фроянова об образовании государства восточных славян до "призвания варягов" для них всё равно что кость в горле. А они, либералы-космополиты, торопятся. "Дело стало за малым: объявить норманнскую теорию официальной исторической доктриной. И в этом направлении, кажется, сделан первый важный шаг — в 2012 г. по Указу президента Д.А. Медведева от 3 марта 2011 г. прошло празднование "зарождения российской государственности", т.е. отмечалась юбилейная дата "призвания варягов" (И.Я. Фроянов). Тем Не Менее главное, что показал Фроянов в своём исследовании — что история борьбы русского народа за независимость и свободу распоряжаться судьбой своей страны имеет свои истоки в прямой и непосредственной демократии народных масс в доклассовом государстве Древней Руси. Независимые свободные общинники являлись грозной силой и могли изгнать князя, если он нарушал договор (ряд) по защите от внутреннего и внешнего врага. И такое случалось не так уж редко. Именно благодаря контролю за деятельностью князя со стороны вече княжеская власть, по утверждению учёного, "не была чужда народным интересам как во внешнеполитической, так и во внутриобщинной сферах". Система непосредственной демократии, по Фроянову, являла собой древнерусское народовластие в условиях дофеодальной Руси.

Исторической науки бесстрашный служитель

Концепция Фроянова, в завершённом виде представленная в его докторской диссертации, можно сказать, взорвала академический мир советской исторической науки. Против неё выступили "тяжеловесы" — академики, имеющие большой заслуженный авторитет в ученом мире: Л.В. Черепнин, В.Т. Пашуто, Б.А. Рыбаков — все стойкие защитники ранне-феодальной Киевской Руси Б.Д. Грекова. Против них оказались не менее именитые защитники фрояновской концепции: профессоры В.В. Мавродин, А.А. Зимин, А.Л. Шапиро, академик Лихачев. Мир исторической науки раскололся — "за" Фроянова и "против". Главным оппонентом на защите его докторской диссертации выступал академик Черепнин. Все ждали приговора грозного противника Фроянова. Заявив, что концепция диссертанта его не убедила и он остаётся на стороне Б.Д. Грекова, Черепнин произнёс в заключение: "Но я отдаю должное творческому поиску И.Я Фроянова, оригинальности его суждений, эрудиции, ряду интересных наблюдений. Думаю, что обсуждение его работы будет способствовать дальнейшему изучению истории Древней Руси. Все это даёт мне основание говорить о том, что И.Я. Фроянову следует присудить учёную степень доктора исторических наук".

По сути дела, академик признал право на существование фрояновской концепции. А что было делать ему, если громадного массива исторических источников и фактов, приведённых в обоснование её верности, невозможно было опровергнуть. На это не решились самые воинственные критики Игоря Фроянова. Тем Не Менее они не оставили своих усилий по дискредитации его имени. В особенности старались в этом отношении преисполненные чувства зависти к крупному таланту. Всё делалось, чтобы подорвать стойкость молодого ученого. Главное же обвинение, предъявляемое ему представителями официальной науки — отступление от марксизма-ленинизма. Докторская диссертация Игоря Яковлевича "зависла" в ВАКе на три года… Три года шло его стояние за научную истину. И это было только начало. И.Я. Фроянов за историческую науку, за Отечество наше — стоятель по сей день. Он не дрогнул, когда ему грозило отлучение от науки. Он выстоял тогда, в семидесятые годы, не в одиночку. За ним была кафедра истории во главе с его учителем В.В. Мавродиным. За ним были имена выдающихся отечественных историков, высказывавших в 20-е годы ХХ века мысль о том, что "варварские королевства" в Европе и государства на Древнем Востоке возникли до оформления классового общества, а также поставивших вопрос о "дофеодальном" периоде истории Руси (Бахрушин, Юшков, Мавродин, Неусыхин, Виткин). Наконец, его подержал Ленинградский обком КПСС — да! Его первым секретарём был тогда Г.В. Романов.

Но, конечно же, главную роль в его поддержке сыграл один из великих учёных-историков СССР — В.В. Мавродин. В январе 1983 года он в письме к одному из своих друзей так высказался о своём талантливом ученике: "На нашем факультете — перемены. Пришел новый декан, профессор Фроянов — мой ученик. Умный, порядочный, энергичный. И на факультете повеяло свежим ветром. С будущего года хочу освободиться от заведования кафедрой. 42 года тому назад я принял её из рук своего учителя Б.Д.Грекова. Передаю её Фроянову". 1985 год — год начла горбачёвской "перестройки" — Игорь Яковлевич встретил, будучи заведующим кафедрой и деканом исторического факультета Ленинградского государственного университета имени А.А. Жданова. Историк-воин выстоял в борьбе за научную истину.

Советской Державы защитник

В первые годы "перестройки" либерал-демократы пытались поднять на свой щит имя Фроянова как якобы пострадавшего от Советской власти: приглашали его на различного рода круглые столы, конференции и т.п. Тем Не Менее уже первые публичные выступления известного учёного-историка встревожили евроамериканскую общину города на Неве. Игорь Яковлевич резко выступил против сложившейся в 1930-е годы порочной установки подтягивать историю "нецивилизованной" России к истории "прогрессивного" Запада. Своеобразие отечественной истории рассматривалось иными советскими историками как её отставание от истории всё того же Запада. Идолопоклонство перед последней было непереносимо для виднейшего историка-русиста. В этом идолопоклонстве он видел русофобию в её ничем не прикрытой форме антисоветизма. Когда антисоветчина уже не знала удержу, в августе 1991 года (захват власти Ельциным — ставленником Запада) и после него (ликвидация СССР в декабре 1991 года), профессор Фроянов был одним из первых, кто увидел реальную опасность распада России, уничтожения её многовековой государственности. Историк-патриот, государственник определил свою гражданскую позицию. С 1993 года он убеждённый сторонник КПРФ. В этом же году И.Я. Фроянов дал своё имя в список Ленинградской областной организации КПРФ на выборах в Государственную думу. Пошёл кандидатом в депутаты по одному из избирательных округов Санкт-Петербурга. Власть пыталась перетянуть его на свою сторону — представила к награждению орденом. "Быть награжденным по указу Ельцина — разрушителя Советского Союза — не считаю для себя возможным", — ответствовал власти Фроянов. Он был единственным из профессуры университета, кто пригласил в студенческую аудиторию истфака А.И. Лукьянова, после его освобождения из "Матросской тишины". А вскоре перед молодыми историками выступил лидер КПРФ Г.А. Зюганов. Непокорный профессор открыто бросил вызов власти. В 1997-1999 годах, когда от Ельцина можно было ожидать всё что угодно (не исключалось и тотальное преследование инакомыслящих), выходят в свет книги И.Я. Фроянова: "Октябрь семнадцатого" и "Погружение в бездну". Историк-древник, медиевист впервые обратился к истории современности: "Не могу больше молчать". Он шёл против власти с открытым забралом — "Иду на вы!". В "Октябре семнадцатого" Фроянов сказал то, что до него в советской историографии никто не решался сказать: о двух линиях в истории Октябрьской революции — о линии Ульянова (Ленина) и линии Гельфанда (Парвуса) — Бронштейна (Троцкого). Первая означала революцию за Россию и для России, вторая — против России.

Книга "Погружение в бездну. Россия на исходе ХХ века" требует отдельного разговора. На мой взгляд, в научно-исторической литературе пока что нет более глубокого, системного и всестороннего анализа процесса "перестройки" и начавшейся в ходе неё и в особенности после неё форсированной реставрации капитализма. А также нет более высокого уровня обобщённости фактов и явлений, связанных со сломом советской государственности. Неслучайно книга, после издания в Санкт-Петербурге (1999), трижды издавалась в Москве (2001, 2002, 2009) и один раз в Киеве (2002).

Отличительными особенностями названного сочинения И.Я. Фроянова являются, по моему мнению, строгая научность, беспощадность политической и нравственной оценки предательства, совершённого Горбачёвым-Ельциным и их окружением, бесстрашие автора. Не имея возможности в границах данного очерка представить обстоятельный разбор книги Фроянова, остановлюсь лишь на трёх важнейших её положениях. Прежде всего, учёный убеждён, что "Горбачёв не менял свои взгляды, а лишь открывал их постепенно перед обществом, причём по мере того, как разрушалась прежняя политическая система и ослабевала, следовательно, угроза его смещения, а значит и прекращения "перестройки". Особое внимание обратил Фроянов на одно выразительное признание Горбачева: "В революционном процессе, как известно, безусловное первенство принадлежит политике. Так и в перестройке. Приоритетное значение имеют меры политического характера". "Отождествление "перестройки" с революцией понадобилось Горбачеву, очевидно, для того, чтобы обосновать свои политические новации, какие, как показало время, вели к резкому ослаблению, можно даже сказать, к параличу государственной власти, что повергло страну в состояние хаоса и разложения, предопределивших её падение". Увы, "в партийном руководстве не поняли данную уловку и согласились с идеей Горбачева о "перестройке" как новой революции, дав ему в руки мощное средство разрушении существующего строя". Не сознавая того, санкционировали контрреволюцию. Предельно ясно сказал учёный и о "гласности", которая привела к нашествию на историческую память: "Историческая память — фундаментальная основа бытия народа. Чтобы заставить людей жить иначе, надо побудить их думать и мыслить по-другому. А для этого нужно если не искоренить историческую память народа, то, уж во всяком случае, исказить её… "Поборники" исторической "правды" вдруг обнаружили, что историю России отличает "тысячелетняя парадигма рабства (А.Н. Яковлев) и демократия у нас лишь только зарождается". И соответственно русский народ никогда не знал народовластия. Так что государство он образовал тоталитарное. Так выходило по А.Н. Яковлеву и иже с ним.

Метод, которым руководствовался Фроянов при написании "Октября семнадцатого" и "Погружения в бездну", — метод диалектического классового подхода. Именно диалектического, а не формально-примитивного, что, по Троцкому, обходится без "золотых" правил диалектической логики, сформулированных Лениным: охватить изучаемый предмет (факт, явление) во всех его прямых и опосредованных связях с другими; брать его "в развитии", "самодвижении"… изменении, памятуя о том, "что абстрактной истины нет, истина всегда конкретна", и "вся человеческая практика должна войти в полное "определение "предмета". Фроянов блестяще показал, как Ленин, руководствуясь диалектической логикой, намерен был использовать кооперацию в качестве средства перехода от капитализма к социализму, и как Горбачёв, прикрываясь именем Ленина, использовал это средство для ползучего контрреволюционного перехода от социализма к капитализму. Сменить общественный строй — в этом была главная цель "перестройки". К данной мысли автор "Погружения в бездну" постоянно возвращает читателей. Книга имеет посвящение, обнажившее его, авторское, отношение к новоявленной власти, к трагедии октября 1993 года: "Памяти созидателей и защитников Советской Державы посвящается". Выдающийся историк-учёный, в 1937 году ставший сыном "врага народа" (его отец Я.П. Фроянов — командир Красной Армии, репрессирован и 10 лет провел в исправительно-трудовых лагерях, реабилитирован при жизни), долгие годы нёс это тяжкое бремя, тем не менее никогда не питал чувства личной мести к Советской власти. Был и остался русским советским патриотом.

В ряду имён великих

Могла ли власть оставить безнаказанным непокорного профессора? Вопрос риторический. Как говорится, тучи над Фрояновым сгущались. Гроза грянула в 2001 году. Наверху ждали только повода, и он нашёлся: максимально был использован для расправы над выдающимся учёным конфликт, возникший между коллективом кафедры новой истории и её заведующим профессором Комисаровым. Последний подменил курс лекций по истории курсом лекций по политологии, причём явно прозападного, глобалистского, антисоветского содержания. Намерен был вести семинар по теме "Советский и немецкий фашизм". Кафедра взбунтовалась. Декан истфака И.Я. Фроянов потребовал от "новомодного" завкафедрой изменить содержание читаемого им курса лекций. Вот тут-то всё и закрутилось. Комиссаров обратился за поддержкой в Петербургский союз учёных — общественную организацию, созданную под эгидой питерского "Яблока". Началась травля Фроянова: в изданиях либеральных, антисоветских и антирусских одновременно появляется серия статей, в которых историка-русиста называют черносотенцем, русским национал-коммунистом "со свойственным ему национализмом, ксенофобией, антисемитизмом, мракобесием". Отметились в этом ряду "Известия", "Новые известия", "Общая газета", "Демократический выбор", "Итоги" и даже "Русская мысль" (Париж). Апогеем травли стало "Письмо 140" на имя ректора университета Л.А. Вербицкой. Её распоряжением создана комиссия по проверке истфака, которая, к удивлению подписантов, никаких серьёзных недостатков ни в учебной, ни в научной работе истфака не нашла. Тем Не Менее маховик мести мятежному Фроянову раскручивался. Точка по его "делу" была поставлена в апреле 2001 года на заседании большого учёного совета университета. Трусливое и мстительное большинство, послушное своему ректору, приняло вожделенное для него решение — Фроянову деканом истфака не быть. Вскоре он был освобождён и от заведования кафедрой, которой отдал 19 лет жизни. Месть состоялась.

…Прошло пятнадцать лет. Все данные годы профессор Фроянов продолжал своё служение исторической науке. В 2007 году вышел в свет его капитальный труд "Драма русской истории. На пути к Опричнине". В 2008 году издана его публицистика под названием "Молитва за Россию", а в 2015 году — его "Лекции по русской истории".

Его жизнь — удивительное духовное соответствие призванию — быть исследователем истории государства Российского. Его имя по праву следует за именами российских историков, внёсших выдающийся вклад в изучение истории Руси: Н.М.Карамзин, С.М.Соловьёв, Б.Д.Греков, М.Н.Тихомиров, В.В.Мавродин, И.Я.Фроянов...

По материалам сайта КПРФ